Конец лета. Пустой дом. Снег в апреле. Розамунда Пилчер
ей рассудительностью и мужеством отодвинув горе на задний план и обратившись к злободневным вопросам.
Мне не полагалось слышать этот разговор, но я в тот момент оказалась на лестнице, а их голоса отчетливо доносились из-за закрытой двери библиотеки.
– Потому что одного ребенка на руках тебе больше чем достаточно.
– Но я бы с радостью заботилась о Джейн… И она составила бы мне компанию.
– Тебе не кажется, что это немного эгоистично с твоей стороны?
– Вовсе нет! И, Руфус, сейчас ты должен думать о ее жизни, о ее будущем…
Мой отец ответил на это одним-единственным очень грубым словом. Я пришла в ужас – не столько из-за этого слова, сколько из-за того, что он сказал его ей. В голове у меня промелькнуло, что, возможно, он был немного пьян…
Но, не обратив на это внимания, сохраняя поистине эпическое хладнокровие, как и подобает настоящей леди, бабушка продолжала, хотя теперь ее голос звучал уже более сдержанно, как всегда случалось, когда она начинала злиться:
– Ты только что сказал мне, что собираешься в Америке писать сценарий по своей книге. Но ты же не можешь тащить за собой в Голливуд четырнадцатилетнего ребенка.
– Почему нет?
– А как насчет ее образования?
– В Америке есть школы.
– Послушай, Джейн не будет мне в тягость. Пусть она останется здесь со мной. До тех пор, пока ты не обоснуешься, пока не найдешь подходящее жилье.
Мой отец со скрежетом отодвинул стул, и я услышала, как он ходит по комнате.
– А потом, – сказал он, – я дам тебе знать и ты отправишь ее ко мне первым же самолетом?
– Разумеется.
– Так не получится, и ты это знаешь.
– Но почему не получится?
– Потому что, если я оставлю Джейн здесь с тобой, пусть даже на короткое время, Элви станет ее домом и она никогда уже не захочет уезжать отсюда. Ты же знаешь, что ей нравится в Элви, нравится больше, чем где бы то ни было.
– Тогда ради ее же блага…
– Ради ее же блага я забираю ее с собой.
После этого наступило продолжительное молчание. Затем моя бабушка заговорила снова:
– Это не единственная причина, не так ли, Руфус?
Отец медлил с ответом – вероятно, не хотел ее обидеть.
– Нет, не единственная, – наконец сказал он.
– Несмотря на все соображения, я все же думаю, что ты совершаешь ошибку.
– Если и совершаю, то это моя ошибка. А Джейн – моя дочь, и я не могу бросить ее.
Я услышала достаточно. Вскочив на ноги, я взбежала вверх по темной лестнице, ничего не видя перед собой. Оказавшись в своей комнате, я бросилась на постель лицом вниз и разрыдалась. Я чувствовала себя по-настоящему несчастной – потому что должна покинуть Элви, потому что никогда больше не увижу Синклера и потому что два человека, которых я любила больше всего на свете, поссорились из-за меня.
Я писала, конечно, и бабушка отвечала мне, и Элви со всеми его звуками