Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море. Д. Б. Павлов
что англичане-де «готовят в Ламанше личный состав подводных лодок, обучая японцев управлению этими лодками. К моменту выхода русской эскадры из Кронштадта весь личный состав лодок, действующих в Ламанше, должен состоять уже из одних японцев, а самые лодки должны быть уступлены японскому правительству»172. На поверку все это оказалось вымыслом.
Призрак таинственных подводных лодок, невидимых с борта корабля и тем особенно опасных (бороться с ними тогда еще не умели), преследовал военных моряков обеих сторон на протяжении всей войны. Как японские, так и многие русские военно-морские специалисты были убеждены, что, например, броненосцы «Петропавловск» и «Хацуза» не подорвались на минах, как было в действительности, а стали жертвами нападения субмарин противника. Весной 1904 г. в печати появились сообщения о «блестящих результатах», которые дали опыты в Порт-Артуре с русскими подводными лодками, якобы совершенно «готовыми для активных целей»173. Напуганная этими сообщениями, японская печать вспомнила, что в 1899 г. на мирной международной конференции в Гааге «царь Николай II и русское правительство» заявили о «несовместимости использования субмарин с принципами, принятыми среди цивилизованных наций» и «предложили запретить не только их использование, но и постройку» (материалы на этот счет публиковались под рубрикой «Коварство московитов»)174. Поскольку японцы, к слову, также подписавшие Гаагские международные конвенции, после Гааги сами активно, хотя и тайно, строили свой подводный флот, возможно, в большей степени это была упреждающая пропагандистская акция.
От русской разведки не укрылись факты покупок японцами подводных лодок в Америке; ей также удалось проследить пути доставки этих судов на Дальний Восток, установить места сборки в самой Японии (они перевозились в разобранном виде), выяснить их вооружение и технические характеристики, ход испытаний и многие другие подробности – заводы-изготовители, фирмы-перевозчики, обслуживающий персонал и т.д.175 Опасения относительно японского подводного флота несколько утихли только в марте 1905 г., когда тот же француз Бале, который имел надежные источники информации в японских военно-морских кругах, сообщил, что опыты японцев с подводными лодками «не привели к удовлетворительным результатам и ни одна из этих лодок не готова к действию»176. В общем, ни у России, ни у Японии тогдашние тихоходные, маленькие, слабо вооруженные и вообще весьма несовершенные субмарины боевого применения в годы русско-японской войны не нашли.
Во второй половине 1904 г. в Петербург стали приходить сообщения, из которых следовало, что Япония готовит какие-то крупномасштабные акции и в других местах, мимо которых могла проследовать русская эскадра – в частности, на африканском побережье. В конце июля 1904 г. японский посол в Гааге писал: «Нам сообщают, что в Трансваале заметно брожение. Если таковое не будет успокоено, то мы не можем рассчитывать на помощь буров»177. В августе
Россия и Япония на заре ХХ столетия: аналитические материалы отечественной военной ориенталистики / под ред. В.А. Золотарева. М., 1994. С. 526.
Новое время. 1904. 14 (27) апр. (№ 10098). С. 2.
The Japan Times. 1904. March 19 (No. 2117). P. 6. Перепечатка из газеты “Nichi-Nichi”.
Это не помешало японскому военно-морскому атташе в Лондоне М. Кобураги в апреле 1904 г. во всеуслышанье объявить, будто «в японском флоте нет подводных лодок» и морское ведомство его страны «придает главнейшее значение» не им, а «автоматическим минам». Цит. по: Киевлянин. 1904. 10 (23) апр. (№ 99).
АВПРИ. Ф. 143. Оп. 491. Д. 2980. Л. 46 об. (Шифрованная телеграмма Павлова главнокомандующему в Гунжулин, Шанхай, 19 марта 1905 г.).
ГА РФ. Ф. 102 (ДП ОО). Оп. 316. 1904 (II). Д. 1, ч. 2. Л. 171 (Перевод полученной агентурным путем записки из японской миссии в Гааге).