Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море. Д. Б. Павлов
комиссия беспристрастно доказала отсутствие реальных или импровизированных миноносцев между рыболовными судами ночью 21 октября, и это – важнейший пункт против доводов русских, – читаем в подготовительных документах английской делегации в Париже. – …в ходе, так сказать, воссоздания условий и обстоятельств [инцидента] в их последовательности в показаниях каждого следующего свидетеля их сведениям было придано известное направление, к которому они подсознательно склонялись»295.
В итоге, попытки русских представителей найти в Гулле подходящих свидетелей (т.е. тех, кто был бы готов под присягой подтвердить свои собственные заявления от 10 (23) октября) оказались блокированы. Одного-единственного, которого по горячим следам удалось тайно уговорить дать такие показания, гулльская печать тут же обнаружила и объявила подкупленным русскими пьяницей. Вслед за ней и вся английская пресса заговорила о «попытках русских тайных агентов подкупить гулльских рыбаков с тем, чтобы те поклялись, что миноносцы среди их траулеров появлялись»296. Негласно посланный в Гулль из Брюсселя капитан Арфетен также вернулся ни с чем, объяснив, что «большинство лиц, могущих представить доказательства, благоприятные для России, воздержатся в настоящее время от подачи такого рода показаний во избежание ссор и нападок в местных трактирах и харчевнях, где собираются рыбаки и всякий праздный люд»297. Впоследствии нужных людей удалось-таки разыскать, но ни одного из них российская сторона выставить в качестве официального свидетеля в Париже не решилась – как заметил в приватном разговоре с бароном М.А. Таубе Рачковский, «все “свидетели”, выловленные моим бывшим подчиненным Мануйловым из разных английских, голландских и скандинавских трущоб, не стоят, как говорится, ни гроша»298.
Готовясь к международному расследованию и в ходе его самого английская сторона потратила немало усилий на изучение отчетной документации своих таможенных, портовых служб и маяков восточного побережья и конфиденциальный опрос их служащих. На вопрос, не наблюдали ли они в середине – второй половине октября 1904 г. какие-либо подозрительные миноносцы или подобные им суда в море или в британских портах, те (в отличие от своих французских и датских коллег) неизменно отвечали отрицательно. Эти материалы английская сторона сочла необходимым включить в документальное приложение в своему докладу299. Так же тщательно был изучен вопрос о присутствии в районе Доггер-банки в дни инцидента своих или зарубежных военных кораблей, и с тем же отрицательным результатом. В итоге ключевой вопрос относительно возможности тайной покупки японцами миноносцев или их постройки на частных английских верфях прямо либо через подставных лиц так и остался не разрешенным. Луи Баттенбергский поспешил поставить точку: «Нам уже известно, что ничего подобного не происходило и не могло произойти без нашего ведома, коль скоро речь идет об этой стране»300. В случае, если
F.O. R.C. 65/1734. P. 126.
Цит. по: The Japan Times. 1904. December 23 (No. 2351). P. 3.
АВПРИ. Ф. 187. Оп. 524. Д. 2551. Л. 15 об. (Письмо посланника в Брюсселе Н.Н. Гирса А.И. Нелидову в Париж, Брюссель, 10 (23) декабря 1904 г.).
См.: Ibid. 65/1734. P. 72, 85, 131, 159; 65/1735. Р. 78.
Ibid. 65/1729. P. 236—237 (Записка Луи Баттенбергского по поводу телеграмм Рожественского от 27 октября 1904 г.).