Орел стрелка Шарпа. Золото стрелка Шарпа. Бернард Корнуэлл
это да! Таких нечасто встретишь. Интересно, кто она?
– Жена какого-нибудь офицера, – предположил Шарп.
Харпер покачал головой:
– Кольца не видно, сэр. Но она кого-то ждет… Повезло же ублюдку!
«Наверное, это очень богатый ублюдок», – подумал Шарп.
В армии всегда были женщины и дети, которые следовали за войсками. Каждому батальону разрешалось взять на войну за морем шестьдесят жен, но никто не мог помешать другим женщинам примкнуть к числу «официальных» спутниц; местные красотки, проститутки, прачки и портнихи – все они жили за счет армии.
Эта девушка явно была не из их числа. От нее веяло большими деньгами и благородным происхождением; наверное, она родилась в знатной лиссабонской семье. Шарп решил, что незнакомка, скорее всего, любовница какого-нибудь богатого офицера, часть его снаряжения – вместе с великолепными лошадьми, монтонскими пистолетами, серебряными столовыми приборами и гончими, которые послушно следуют за лошадью. Шарпу было известно, что таких девушек немало и они стоят больших денег… Он снова почувствовал, как в его душе просыпается зависть.
– О господи! – воскликнул Харпер, который по-прежнему смотрел в окно.
– Что такое? – Шарп наклонился вперед и не поверил своим глазам.
По площади маршировал батальон британской пехоты – такого Шарп не видел вот уже двенадцать месяцев. Год, проведенный в Португалии, превратил армию Уэлсли в кошмар из сновидений хорошего сержанта: солдатская форма выгорела и была залатана кусками коричневой ткани, столь любимой португальскими крестьянами, волосы неприлично отросли, а пуговицы и значки давно перестали блестеть. Сэра Артура Уэлсли это не беспокоило; каждый солдат должен был иметь шестьдесят пуль и ясную голову, а если его брюки стали коричневыми вместо белых, это никак не влияло на исход сражения.
Маршировавший на площади батальон явно только что прибыл из Англии. Мундиры были ярко-алого цвета, портупея ослепительно-белой, сапоги блестели так, что в них можно было смотреться, точно в зеркало, туго застегнутые гетры и – Шарп глазам своим не поверил – печально знаменитые «ошейники»: четыре дюйма жесткой, покрытой лаком черной кожи, которая сжимала шею и предназначалась для того, чтобы подбородок солдата торчал вверх под необходимым углом. Шарп уже и не помнил, когда в последний раз видел эту штуку. После начала боевых действий солдаты «теряли» их, а вместе с ними пропадали и ссадины, появлявшиеся на коже под подбородком.
– По-моему, они что-то напутали – Виндзорский замок совсем в другой стороне, – заметил Харпер.
Шарп покачал головой:
– В это просто невозможно поверить!
Тот, кто командовал батальоном, наверняка превратил жизнь своих солдат в ад, иначе они не выглядели бы столь блистательно после долгого пути из Англии в переполненных, вонючих кораблях и тяжелого, бесконечного марша под палящим солнцем. Оружие сверкало, снаряжение казалось новеньким, с иголочки, а лица налились кровью из-за давящих ошейников и яркого немилосердного