Горькая полынь моей памяти. Наталия Романова
Ноги у Каримы подкосились. Словно прочитав мысли подруги, Лена грохнулась на скамейку и вытянулась, сообщив, что никуда не пойдёт, а будет спать.
– Лен, вставай, я домой тебя отвезу! – начала трясти подругу Карима.
– Как?
– На такси, – план действий пришёл сам собой: вызовет такси, оттащит Ленку домой, у той родители на работе, и вернётся в школу, денег должно хватить. Вот только как поднять Лену, она растеклась, как медуза, ещё и слюни пускает. Как же отвратительно выглядит…
Карима решила – никогда в жизни не будет пить. Если всего-то банка джин-тоника превращает симпатичную девушку в безобразное существо, то ей это сто лет не нужно. Ещё и вонь.
– Лен, вставай!
– Не могу, – заныла подруга, – ноги как не мои, не слушаются.
– А как я тебя подниму?! – спросила Карима после неизвестно какой по счёту попытки, закончившейся тем, что Ленка свалилась на неё, уронив обеих на газон, в завершении порвав колготки Кариме.
– Горшкову позвони, – заплетающимся языком проговорила Лена.
Так Карима и сделала, а что оставалось? Ленка с Горшковым приятельствовали ещё с садика, были соседями. Особенно близки не были – в старших классах и вовсе разошлись по разным компаниям, – но относились друг к другу с теплотой, пониманием, можно сказать. Дать списать, поделиться соком, стрельнуть денег – всегда пожалуйста. Они даже в кино время от времени выбирались вдвоём, от скуки, когда другой компании не нашлось.
– Вовремя ты, – Горшков завалился на лавочку рядом со стонущей Ленкой. – Хорошо, что здесь застряли, в эту часть парка никто не ходит, только собачники, а сейчас день. А то бы точно вас директору спалили.
– Лен, вставай, – снова запричитала Карима. – Тебе домой надо.
– Да уж, подруга, давай выбираться, – Горшков подтянул на себя Ленку. – Давай, давай! Договаривались же после уроков, не утерпела, коза дурная.
– Я же немножечко… капельку, – глупо улыбалась Лена.
– Андрей, она и правда немножко, – заступилась за подругу Карима. – Вон, джин-тоник так и не допила.
Горшков потянулся к банке, понюхал.
– Ага, хорошо, что не допила. То-то я думаю, водярой несёт! Эй, коза, ты зачем водку в джин-тоник добавила? На жаре ещё!
– Во-о-о-одку? – Карима вылупилась на банку, словно оттуда полз ядовитый паук. Здоровенный, страшный, опасный, умеющий прыгать метра на полтора, как раз ей на лицо.
– Чёрт, она меня облевала! – завопил Горшков, отталкивая несчастную на газон.
Ленка счастливо смотрела в небо, всё так же беззаботно пуская слюни. Горшков орал отборнейшим матом, стирая голой рукой следы с футболки, пытаясь оттереть её о траву, кривил лицо, будто его тоже сейчас стошнит, а потом и вовсе глотнул то, что оставалось в банке.
– Вот, блин, засада, – Горшков переводил взгляд с Ленки на грязную футболку и, кажется, начинал злиться. – Как я дома покажусь, меня мамка убьёт, сказала, ещё одну вещь испорчу – конец мне, до выпускного ничего не купит.
– Пойдёшь