Горькая полынь моей памяти. Наталия Романова
Больно будет? – спросила она в панике, цепляясь за голые мужские плечи. – Скажи, что не будет.
– Не будет, конечно, нет, – обманул Дамир.
Было, ей было больно, едва заметно, но было. Он видел это, ощущал всем своим существом, собственной шкурой, как и то, что Эля не была девственницей. В восемнадцать лет она не была девственницей! Не была девственницей! Шах, мат, удар под дых, по яйцам, в душу.
И всё-таки оргазм накрыл настолько оглушительной волной, что он едва успел вынуть, поборов желание остаться в ней. Остаться с ней. Навсегда. Оттолкнуть неизбежное отторжение. В едва исполнившиеся восемнадцать лет она не была девственницей.
А потом, на удивление, отторжения не появилось, как и не пришло желание найти ответы на неминуемые вопросы. Дамир просто качался на волнах неизведанной ранее эйфории, одаривая лёгкими поцелуями разрумянившееся личико и опухшие от поцелуев губы.
Перед отъездом он не выдержал и пошёл на второй раз, не девственница, можно. Эля поморщилась, но уступила.
– Ты теперь не приедешь? – спросила она в дверях, стягивая ладошкой полы простого халатика, впрочем, безуспешно. Всё самое стыдное выглядывало, призывая Дамира не то что приехать, а не уезжать.
– Приеду, – тогда Дамиру показалось, что он соврал.
Засыпая в своей уютной кровати, стоявшей на подиуме в его благоустроенной комнате, с огромным шкафом-купе в углу, системой домашнего кинотеатра, просторным рабочим столом и двумя мягкими, кожаными креслами, Дамир понял – приедет.
Приедет, как миленький, будет приезжать каждый день, с рук есть, на коленях стоять, сделает что угодно ради васильковых всполохов и этого душисто-горького аромата.
Глава 17
Дамир. Прошлое. Поволжье
Дамир подъехал к областной больнице ровно к восьми утра, как и было договорено. То, что Эля работала санитаркой, не укладывалось у него в голове. В принципе, он считал – женщина не должна работать вовсе, для этого созданы мужчины. Если женщины будут работать, кто позаботится о детях? Но мир уже давно устроен не так, как этого хотят люди, или, наоборот, именно так он и устроен, что люди сами не знают, к чему они стремятся. Женщины работают наравне с мужчинами, а то и больше, зато мужчины превращаются в слизней в обтягивающих джинсах с жеманно поджатыми губами.
Однако, всё это не может оправдывать того, что восемнадцатилетняя, поступившая в колледж девчонка работает. И не подрабатывает у отца в офисе, сидя на тёплом стуле, вбивая статистические данные в экселевскую таблицу – как воспитательный момент и иллюзия взрослой жизни и ответственных решений, – а санитаркой, намывая полы, унитазы, вынося ночные горшки.
Если бы Дамир оставался на родине, Эля забыла бы дорогу в педиатрическое отделение областной больницы, но он уезжал через месяц, так что пришлось ему смириться и с работой Эли, и с её упёртостью – а он предлагал ей деньги, сумму, которой бы хватило на год, пока он не вернётся, – как смирился с её прошлым. Эля досталась