Моя чужая жизнь. Кира Фарди
казалось, будто по телу пробегают электрические искры. Она закрыла глаза и мужественно до конца выдержала экзекуцию.
Улыбчивый доктор приложил к ее груди прохладный фонендоскоп (Лика пару месяцев работала санитаркой в больнице и знала, как эта штука с трубочками называется) и долго слушал ее сердце. А оно будто сошло с ума: то дрожало, как заячий хвостик, и тогда Лике хотелось кашлять, и возникало чувство страха, то редко ударяло о ребра. Она чувствовала, что обнаженные соски напряглись от холода и вызывающе торчали вверх. Кожа покрылась мурашками. Лика задерживала дыхание, вместо того, чтобы расслабиться и следовать просьбам доктора.
– Дышать тяжело? – спросил врач Лику, при этом он почему-то обеспокоенно смотрел на Кирилла Андреевича.
– Иногда. Когда резко встаю или поворачиваюсь. Что-то не так?
– А усталость чувствуете?
Лика задумалась. Она находится в этом теле всего несколько часов. Двигается мало. В честь чего уставать? Она, покосившись на мужчин, протянула руку, чтобы взять бюстгальтер, но остановилась и просто накинула блузку. Она запахнула ее, все еще не решаясь застегнуть на все пуговицы.
– Не замечала.
– Покажите мне ноги, – приказал доктор и, не спрашивая разрешения, поднял края брюк. Лика рефлекторно дернулась, но муж положил ей на плечи руки, и тепло его ладоней принесло облегчение. Она не знала, что за болезнь у этой женщины, но инстинктивно понимала, что явно не простой насморк.
Доктор легко провел руками по ее икрам, потом надавил на кость – осталась неглубокая ямка.
– Отеки давно появились?
– Не знаю, не замечала. Она вспомнила, как пару часов назад любовалась идеальными ногами танцовщицы или манекенщицы.
А может быть, такую форму ей придали отеки? Лика наблюдала, как края ямки медленно выравниваются, и чувствовала, что страх уже зашевелился в душе. Она не хотела оставаться в этом больном теле, но не знала, как из него вырваться. «Сон! Сон! Заканчивайся уже!» – призывала она, но не помнила, что находится за его границей, и от этого еще больше боялась.
– Вероника Сергеевна, – Лика подняла голову (кажется, она уже привыкает к новому имени), уловив в голосе врача тревогу. – Мне вас надо тщательно обследовать.
– Зачем? – глупо спросила она.
– После операции прошел почти год. Наступает критическое время для вашего сердечка. Появились первые признаки отторжения трансплантата.
– Нет! Только не это! – раздался сзади стон. Лика испуганно посмотрела на мужа: он стоял, держась за стену. Его лицо выражало такое страдание, такую боль, что она встала и крепко обняла его.
Глава 4
Они стояли так, прижавшись, несколько минут в полной тишине. Мария Владимировна и доктор молчали. Наконец Кирилл аккуратно расцепил замок Ликиных рук и посадил ее на кровать. Его лицо стало жестким и сосредоточенным. Он сурово посмотрел на врача.
– Где ты хочешь ее обследовать, Руслан? Когда?
– Чем раньше, тем лучше. Мы можем поехать прямо сейчас.