Тайна чёрной «Волги». Сергей Савинов
он едва успевал анализировать данные, полученные от андроповских абхазов.
– Нарушилась связь времен, – глядя куда-то вдаль, говорил дед Заур. – В старину Любгород был защищен от зла, потом защиту сняли, когда стали уничтожать наследие прошлого. Сколько монастырей было загублено, сколько храмов взорвано! Сколько захоронений старых растревожено! Вот и прорвался гнойник, вышло зло наружу.
– Что за зло-то, дед? – вытирая губы салфеткой, уточнил Эдик. – Ты про «Волгу», которую мы разыскиваем?
– Машина, внук, это лишь инструмент, – старик по-прежнему не смотрел ни на одного из своих собеседников. – Вам искать нужно не проявление зла, а само зло. Нарыв, из которого вытекает в наш мир все бесовское и нечистое.
Подобные теории, только высказанные по-разному, Камышев в последнее время слышал все чаще, но списывал их на гласность. Если раньше после обсуждения чертовщины можно было загреметь на Фурманова, а то и в Бурашево, то сегодня некогда выдержанная советская пресса подпитывала людской интерес сенсациями, и это стало в порядке вещей. А потому Валерий пропускал мимо ушей стариковскую софистику, однако моментально превращался в слух, когда Заур говорил о чем-то странном, но при этом весьма конкретном.
– Причем природа нам уже не раз посылала сигналы, – старик неожиданно оживился. – Думаете, в Чернобыле станция взорвалась просто так? Это тоже гнойник прорвало… Или вот, например, в семьдесят втором году – жара стояла невыносимая. И загорелись торфяники – что под Москвой, что у нас тут. Даже войска ввели, помню. Настолько страшный пожар был.
– Дед Заур у нас в пожарной части служил, – Эдик тепло посмотрел на старика. – В лесоохране.
– Было дело, – кивнул аксакал. – Тушили большими силами. И люди гибли, проваливались вместе с техникой в торфяные пустоты. Стоит себе экскаватор, работает, роет защитную траншею. А под ним торф как провалится – и вниз машина летит, по самую крышу, только стрела лишь слегка торчит. И огонь там такой, что не выберешься. Разве что закричать успеешь. А однажды целая колонна машин в огне пропала. «Зилы», «Уралы», «газоны». Человек тридцать в самое пекло угодили…
Валерий помнил это невероятно душное и дымное лето. Ему тогда было двенадцать лет, и они с друзьями по двору изнывали в квартирах, потому что родители запрещали гулять на улице и вдыхать гарь. По телевизору в программе «Время» рассказывали, что борьба с природными пожарами ведется успешно, однако отец говорил, что без жертв, к сожалению, все-таки не обошлось. Просто на этом решили не заострять внимание: головы полетели, ошибки постарались учесть и что-то исправить, но вот обнародовать то, что при этом вылезло, никто не спешил.
Он обсуждал это исключительно с матерью, думая, что дети, Валерий и его старшая сестра Таня, не слышат. Однако на самом деле они, затаив дыхание, жадно ловили каждое слово из соседней комнаты, и по ночам будущему следователю еще долго снились кошмары с огнем и полыхающими пожарными. Так длилось до