Адгезийская комедия. Рахиль Гуревич
ни слова.
− Ой! А где всё? – и дохля указала на угол рядом с нашей дверью.
− Кое-что выкинули. Вы же сказали убрать.
− Нет! – запротестовала дохля. – Там швабра Зинаиды Алексеевны! Там веники и совок для дежурства!
Тамбур, в котором никто не дежурит… Я прекрасно знала, что Зина при мне не ставила никуда никакую швабру, я прекрасно помнила, что тамбур был заставлен калошницами, шкафчиками, тумбочками. И ещё мне показалось странным, что теперь дохля так уважительно вспоминает Зину и называет Зинаидой Алексеевной.
− Я такие древние швабры видела только в музее СССР.
Такой музей организовали в библиотеке, куда Сеня затащил однажды меня. Я удивилась тогда: в библиотеке его все знали, и так приветливо с ним общались, а на меня смотрели как на пришельца почему-то. Сеня сказал, что я отличаюсь от посетителей библиотек, они все неспортивные, в очках, бледные. Ну это да. У меня кожа смуглая такая, все на меня обращают внимание, я привыкла.
− Не беспокойтесь. Мы поставим современную швабру, и веник, и совок. Сеня! Принеси! Там на балконе в углу выбери получше!
Дохля так обрадовалась, будто я ей подарила слиток золота, стала щебетать, благодарить:
− Ой, спасибо! − Дохля стала щебетать, тараторить, благодарить. Неуравновешенная какая-то. − Мы тут собственники недавно, вот заводим новые порядки, − ослепительно улыбнулась она.
− Собственники, – кивнула я. − Ну главное бабку ж на тот свет спровадить.
Я специально так сказала, чтобы обидеть, чтобы обескуражить, но дохля не обиделась:
− Что вы! Как вы можете, − возмутилась дохля. − Мы ухаживали за ней, она болела тяжело, почти не ходила.
Это было враньё. Зина звонила и жаловалась, что приходится всё делать одной и по магазинам «ползать» − она болела тяжело: ноги и колени, без надобности старалась не выходить. Несколько раз маме приходилось звонить и её сыну, и внуку − они сбрасывали мамины звонки.
− Я ещё выкинула санки, коврики от автомобиля. Это не ваше было?
Мне не нравилась дохля, мне казалось, что ей что-то надо от меня.
− Нет, нет. Надо было оставить швабру, Зинаида Алексеевна ставила всегда сюда.
− Ничего она сюда не ставила.
Зачем она повторяет второй раз? Я решила прекратить её словесный понос.
− А вы тут надолго? – дохля водрузила новый уборочный инвентарь в угол тамбура, который притащил Сеня с балкона.
− До августа.
− Ой, то есть вы весь отпуск потратите на ремонт? – удивилась дохля.
Я молчала: какой отпуск. Она не в себе что ли?
− А я дизайнер помещений, − объявила вдруг торжественно как наш директор на награждениях, – если что, обращайтесь
Совсем что ли, думала я про себя, дизайнер она помещений. Тётя Света тоже утверждает, что он дизайнер.
− Нет-нет. Мы с мамой всё продумали и рассчитали. Извините, у меня и в квартире дел по горло. – Я попыталась закрыть дверь.
− Да-да. С каждым днём всплывают непредвиденные проблемы, о которых вы с мамой даже не помышляли?
− Ну да. – Я раздумывала, как её послать.
− Всё идёт, как карта ляжет.
Мы