Выбор. Ог Мандино
не до конца осознавая, что натворил. Наблюдавшие из гаража и все еще одетые в пижамы мальчишки были озадачены не меньше моего.
Наконец Тодд пронесся по дорожке и запрыгнул ко мне на руки. Я уткнулся лицом в маленькую грудь, а он, откинувшись назад, отстранил мою голову и спросил:
– Папочка, почему ты плачешь?
Что я мог ему ответить?
Как объяснить, что оплакиваю все те часы, дни, годы, растраченные на проекты, деловые встречи и игру в гольф, которые никуда не денутся даже после того, как мои малыши вырастут и покинут меня навсегда?
II
НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО Я ПРОДИКТОВАЛ заявление, которым уведомлял Дж. Милтона Хедли о своем увольнении через 30 дней. Спустя четверо суток, как и ожидал, в кабинете раздался телефонный звонок. Подняв трубку, я услышал знакомый голос:
– В чем дело, Марк?
– Привет, Марта, как поживает лучшая секретарша страны?
– Речь не обо мне. Что стряслось у тебя?
– Ничего. Чувствую себя превосходно. Словно гору сбросил с плеч. Никогда не думал, что ноша настолько тяжела, пока не скинул.
– Господин Хедли ознакомился с твоим заявлением.
– И?
– Приглашает тебя для беседы в свой особняк, просил поторопиться.
– Так и знал, впрочем, ни к чему это. Все уже решено.
– Марк, меня убеждать нет нужды. Я-то знаю тебя лучше, чем он. За пять с лишним лет знакомства по ряду вопросов, как ни старалась, переубедить тебя не смогла. Господи! Невозмутимый, упрямый, неподкупный господин Кристофер! Но он желает тебя видеть, разумеется, когда сочтешь для себя удобным.
– Ладно. Где он?
– В Лос-Анджелесе, выступает перед представителями Ассоциации американских банкиров, вернется поздно вечером.
– А что у него запланировано на завтра?
– Как всегда, весь день расписан. Хотя нет ничего такого, что нельзя было бы отменить.
– Решено, завтра буду у него около полудня. Мой секретарь, как только забронирует авиабилет, сразу перезвонит тебе и сообщит о времени прибытия.
– Лимузин будет ждать тебя в аэропорту О’Хара.
– Отлично.
– Марк?
– Да, Марта?
– Ты круглый дурак! – Звонок оборвался.
Обшитая панелями из тикового дерева библиотека Дж. Милтона Хедли занимала целое крыло особняка в двадцать восемь комнат, возведенного на пригорке поместья, откуда открывались восхитительные виды на озеро Мичиган. Почему он называл эту часть библиотекой – оставалось загадкой, поскольку единственной книгой, хранившейся там, была Библия – большой фолиант в кожаном переплете, якобы принадлежавший самому Джорджу Вашингтону. Господин Хедли не был «читателем», как он объяснял тем, кого удостаивал чести посетить сие святилище, считая себя «созидателем».
Хозяин восседал за огромным, украшенным восточным орнаментом столом, под портретом Дуайта Эйзенхауэра в полный