Люди и нелюди. Олег Дивов
ветру, – сказал шеф многозначительно. – Может, увидишь такое, чего я не замечу. А пока – готовь тех, кого получишь. Хорошо готовь. Если придет следующее поколение, это будут совсем новые для нас люди. Они ведь настоящего дела не видели и, надеюсь, не увидят никогда. Вот, например, твой стажер. Славный парнишка, но он даже не очень понимает, каким ветром его занесло в АСБ. И замечательно. Эти… – шеф махнул рукой в сторону лестницы, – слишком хорошо знали, для чего они здесь.
– И теперь их гоняют убивать собак, чтобы они поняли себе настоящую цену? – ввернул Гусев.
Шеф почесал в затылке.
– Черт его знает, – пробормотал он. – Я как-то не задумывался. Знаешь, собаки – это даже неплохо. В конце концов, нашим ковбоям давно пора слегка утихнуть. Сбавить обороты. Пусть хотя бы раз в жизни почувствуют стыд. Иначе их уже не наставить на путь истинный.
Гусев коротко глянул на шефа исподлобья.
– Честные шерифы отстреливают дворняжек… – пробормотал он. – Глупость какая. Вы их только против Агентства настроите. Да еще против себя лично.
– Я, что ли, отстрел собак придумал? – обиделся шеф. – Я просто говорю, что всяким Даниловым и прочим Мышкиным это может оказаться полезно.
– Сомневаюсь. А насчет стыда вообще бред. Они не устыдятся, а только обозлятся. Выбраковщика, который отработал больше пяти лет, можно самого браковать. Или как минимум лечить. Таков мой диагноз.
– Ну пойди тогда и застрелись, – надулся шеф.
– Со мной особый случай, шеф, вы же знаете. Между прочим, так это вы меня сдали подполковнику Ларионову? То-то он был такой ласковый…
Шеф замялся.
– Ближе никого не оказалось. Ты извини, Пэ.
– Тогда нечего подначивать – юный друг милиции и все такое… Да ладно, я на этом деле бутылку заработал. И покуражился вволю над одним ментом усатым. Знаете, как он меня обозвал? Вождь палачей!
– А ты что?
– А я попросил Ларионова дать его мне в сопровождающие. И этот усатый битый час ходил за мной хвостиком по месту происшествия. И все ждал, когда я скажу ему гадость. А я взял – и не сказал. Бедняга чуть не помер от натуги. В жизни его, наверное, так не презирали.
– Уф-ф… – шеф помотал головой, что-то соображая. – Не простят они нам. Ох, чую я, не простят.
– Завидуете Железному Феликсу? – поддел его Гусев.
– Это почему? – насторожился шеф.
– Он весьма своевременно помер. Не стал дожидаться, когда за ним придут и начнут не прощать.
– Устал я от тебя, Пэ, – сообщил шеф. – Тебя послушать, так ты и этот момент тоже предусмотрел.
– Естественно. Я изучал историю карательных органов. Причем не только наших. Этот момент наступал всегда. Рано или поздно власть говорит, что революционный террор исчерпал себя и пора жить тихо-мирно. А что делать с террористами, если они кроме терроризма ничего не умеют? Да казнить их, людоедов, – и так доказать собственную чистоту. Это просто ротация символов власти, шеф. Закон природы. В общем, мне незачем стреляться. У меня есть шанс принять смерть в бою. Уж когда за нами-то