Подступы к философии русского языка. И. А. Дмитриева
он сделал попытку встроить славянский язык в сложившуюся греческую структуру мировосприятия, тем самым утверждая универсальность эллинского взгляда на мир. И. Болгарский, взявший в качестве образца для своего исследования книгу И. Дамаскина, вместе с ней, подобно европейским грамматикам, принял греческий алгоритм изучения языка.
На Руси грамматики появляются позднее в результате второго южнославянского влияния. Это связно принятием и усвоением греко-византийской религиозной и образовательной традиций. Из начально попытки осознания языкового единства как грамматического не были доминирующими, в то время как в Европе такой подход был почти тотальным. На Руси грамматические трактаты были редки. Чаще составлялись небольшие пособия с систематизацией грамматических терминов, которые предлагались греческими и латинскими грамматиками. Эти трактаты часто вообще преследовали конкретные прагматические цели. Они прежде всего предназначались для книжной справы и представляли собой не столько описание языка, сколько перечни трудных случаев, то есть в них фиксировались отдельные языковые моменты, актуальные для справщиков. Иногда же в грамматических трактатах сообщались общие сведения, которые относились не столько к описанию конкретного языка, сколько к общей теории грамматики. В любом случае существовавшие сочинения были явно недостаточны ни для полноценного описания языка, ни для создания авторитетных языковых норм.
Наиболее совершенной, претендующей на исчерпывающее описание языка была грамматика Мелетия Смотрицкого, вышедшая первым изданием в 1619 году. Но и она опиралась на принцип транспозиции греческой грамматики на славянскую языковую почву. При этом М. Смотрицкий пытался максимальным образом соответствовать одновременно как славянскому языку, так и греческому, поэтому он был вынужден в некоторых моментах отойти от грамматических канонов: например, стал рассматривать «различие» (артикль) в качестве самостоятельной части речи и отказался от него в своей грамматике. Имя же в качестве отдельной части речи у него представлено двояко: как имя прилагательное и как имя существительное. При этом он отмечал существование в славянском языке междометий, которые не свойственны греческому языку. Пытаясь максимально, с его точки зрения, соответствовать славянскому языку, в первую очередь М. Смотрицкий ориентировался на языковые закономерности, сформулированные античными авторами, и понимал их как универсальные законы, которые могут всегда рассматриваться как алгоритм работы с языком. Действие этих законов не предполагало исключений, ибо они понимались как предзаданные каждому языку. Но такой подход рождал и определенные казусы: если любое слово, согласно грамматическим правилам, должно склоняться, то и слово «Бог» также должно подчиниться этому правилу. Такая точка зрения предполагала, что именно законы языка, но не смысл слов определяют возможности и правила склонения, спряжения и другие изменения слов. Таким