Агония и возрождение романтизма. Михаил Вайскопф
исчез.
Не знаю, кто был непонятный
Предвестник милости небес;
Но только чудное виденье
Сбылось со мной и наяву:
И скоро ваше посещенье
Мне разгадало тайну всю.
(Теперь уж боле нет сомнений!)
Когда вдруг к нам явились вы,
Я в вас узнала, добрый Гений,
Мой идеал былой мечты
И мысли творческой созданье!
……………………………
Беседой сладкою своей
Вы благодать мне в сердце влили.
И вспыхнула в душе моей,
Как пламя, искра вдохновенья!
К Престолу Вышнего Творца,
С тех пор за вас мои моленья
Я возношу, как за отца![171]
В сущности, здесь наличествует такая же инцестуальная многослойность, что в тимофеевской драме. Гипостазируемый эстетическо-эротический импульс («В меня влюбилося мечтанье») принимает облик серебристо-белого «крылатого духа», несущего «святую весть» о поэтической «благодати» (о Святом Духе напоминает и смежный мотив Крещения: «меня перекрестил»). А тот «Гений», в которого он затем воплощается, дан одновременно в трех функциях: как творческое чадо самой мечтательницы – ее «мысли творческой созданье», – как даритель той же благодати («Вы благодать мне в сердце влили») и, наряду с этим, как заместитель покойного отца (симптоматически срифмованного с «Творцом»).
Тем не менее во второй своей книжке Шахова заменила это стихотворение другим – «Вдохновение». На сей раз вестник представлен не в мужском, а в девичьем обличье музы – как субстанциальный двойник самой героини. В остальном за ним сохранены обычные приметы «благодати» и Святого Духа, означенного «легким ветерком» и белоснежным голубем, – а последний сравнивается с лилией. Рассказ о благой вести развертывается весной и на фоне воды (по церковному преданию, Благовещение, или, вернее, так называемое предблаговещение, происходило возле колодца[172]). Общая картина в стихах напоминает скорее католические изображения святых – например, Схоластики, – умудряемых Святым Духом в виде голубя. «Гений» у Шаховой, так сказать, отчасти феминизирован и одновременно интериоризирован – внедрен в самое существо, в «девичью грудь» героини:
Раз, минувшую весною,
Помню, позднею порою,
У холма вблизи ручья
На скамье сидела я.
……………………………
Трелью, дробью раздавались
В роще песни соловья;
Наполнялась грудь моя
Их гармонией небесной,
Унеслась я вмиг – в чудесный
Мир мечты душою я…
Что-то вдруг вблизи мелькнуло,
Подле речки голубой,
Что-то легкое порхнуло,
И в испуге пред собой
Деву, призрак, я узрела;
Вся в лучах она горела
И как облачко была
Ослепительно бела!
На груди сияла лира,
В светлых взорах благодать;
И дала мне знак внимать:
«Я с родимого эфира
Послана тебе вдохнуть
Божий дар в девичью грудь! —
Полюби его отныне,
Гений жизни
Сказания о земной жизни Святой Богородицы… С. 82–83.