Двойник. Федор Достоевский
на дядю-то нашего нещечка, Владимира Семёновича. Да что мне, Крестьян Иванович, что он асессором сделан? Мне-то что тут? Да жениться хочет, когда ещё молоко, с позволения сказать, на губах не обсохло. Так-таки и сказал. Дескать, говорю, Владимир Семёнович! Я теперь всё сказал; позвольте же мне удалиться.
– Гм…
– Да, Крестьян Иванович, позвольте же мне теперь, говорю, удалиться. Да тут, чтоб уж разом двух воробьёв одним камнем убить, – как срезал молодца-то на бабушках, и обращаюсь к Кларе Олсуфьевне (дело-то было третьего дня у Олсуфья Ивановича), а она только что романс пропела чувствительный, – говорю, дескать, «чувствительно пропеть вы романсы изволили, да только слушают-то вас не от чистого сердца». И намекаю тем ясно, понимаете, Крестьян Иванович, намекаю тем ясно, что ищут-то теперь не в ней, а подальше…
– А! ну что же он?..
– Лимон съел, Крестьян Иванович, как по пословице говорится.
– Гм…
– Да-с, Крестьян Иванович. Тоже и старику самому говорю, – дескать, Олсуфий Иванович, говорю, я знаю, чем обязан я вам, ценю вполне благодеяния ваши, которыми почти с детских лет моих вы осыпали меня. Но откройте глаза, Олсуфий Иванович, говорю. Посмотрите. Я сам дело начистоту и открыто веду, Олсуфий Иванович.
– А, вот как!
– Да, Крестьян Иванович. Оно вот как…
– Что ж он?
– Да что он, Крестьян Иванович! мямлит; и того, и сего, и я тебя знаю, и что его превосходительство благодетельный человек – и пошёл, и размазался… Да ведь что ж? от старости, как говорится, покачнулся порядком.
– А! так вот как теперь!
– Да, Крестьян Иванович. И всё-то мы так, чего! старикашка! в гроб смотрит, дышит на ладан, как говорится, а сплетню бабью заплетут какую-нибудь, так он уж тут слушает; без него невозможно…
– Сплетню, вы говорите?
– Да, Крестьян Иванович, заплели они сплетню. Замешал свою руку сюда и наш медведь и племянник его, наше нещечко; связались они с старухами, разумеется, и состряпали дело. Как бы вы думали? Что они выдумали, чтоб убить человека?..
– Чтоб убить человека?
– Да, Крестьян Иванович, чтоб убить человека, нравственно убить человека. Распустили они… я всё про моего близкого знакомого говорю…
Крестьян Иванович кивнул головою.
– Распустили они насчёт его слух… Признаюсь вам, мне даже совестно говорить, Крестьян Иванович…
– Гм…
– Распустили они слух, что он уже дал подписку жениться, что он уже жених с другой стороны… И как бы вы думали, Крестьян Иванович, на ком?
– Право?
– На кухмистерше, на одной неблагопристойной немке, у которой обеды берёт; вместо заплаты долгов руку ей предлагает.
– Это они говорят?
– Верите ли, Крестьян Иванович? Немка, подлая, гадкая, бесстыдная немка, Каролина Ивановна, если известно вам…
– Я признаюсь, с моей стороны…
– Понимаю вас, Крестьян Иванович, понимаю, и с своей стороны это чувствую…
– Скажите мне, пожалуйста, где вы живёте теперь?
– Где я живу теперь,