Воля камня. Елизавета Гартт
спальня бабушки Миэллы. Кровать уже была убрана; видимо, Дитта успела убрать спальню и принялась за гостиную, когда что-то довело её до истерики. Неужели Дитта винит себя в случившемся? Вернулась Арта с бокалом красного вина. Когда она входила в комнату, рядом с ней в зеркале промелькнуло что-то голубое, как будто край женского платья, но слишком быстро, чтобы успеть хорошо рассмотреть. Эйлинн это показалось странным: ничего голубого в этой комнате не было, на Арте было тёмно-зелёное платье и чёрный передник.
Диртан взял у Арты бокал, и сам отдал его Эфине.
– Дай ей вина. Когда она успокоится и сможет говорить, приведи её к нам, мы будем в гостиной на этом этаже. Одну её не оставляй, никого сюда не пускай. Как только она придёт в себя, она должна поговорить с нами. Поняла? На всякий случай у дверей будет стражник.
– Я поняла, нувор, – Эфина коротко кивнула, не переставая обнимать уже затихающую Дитту.
Все направились в гостиную. Диртан правильно рассудил, что наедине с Эфиной Дитта быстрее придёт в себя и разговорится; нуворы смущали её, возможно, она чувствовала себя виноватой, что утром оставила нувору Миэллу одну, хотя не пропади она, ни о какой вине не могло быть и речи: приносить воду входило в обязанности горничных.
Семья перешла в уютную маленькую гостиную на четвёртом этаже, где всего месяц назад Эйлинн слышала так заинтересовавший её разговор родителей.
Было поздно, в это время домочадцы обычно уже были в своих спальнях. Эйлинн так и собиралась сделать, но заметила, что в комнате не было книги, которую она тогда читала. Должно быть, забыла в маленькой гостиной, она читала там перед ужином. Эйлинн направилась туда. Войдя, девушка с удивлением увидела свет. На ночь слуги оставляли огонь только в спальнях, значит, в комнате ещё кто-то был. В комнату вёл узкий коридор, так было сделано, чтобы в зимнее время при открывании дверей из комнат не выходило тепло. Не дойдя до поворота, Эйлинн остановилась. Говорила мама.
– Ей не лучше, всё так же. Но она… она слишком спокойна, как будто знает, что это, знает, но не говорит. Когда я спрашиваю, она только улыбается и говорит, что это возраст… но я никогда не слышала о таком…
При этих словах рука Эйлинн дрогнула. Подсвечник ударился о стену. Смутившись, Эйлинн поспешно вошла в комнату. На диване перед камином, обнявшись, сидели родители. Эйлинн извинилась, сказала, что пришла поискать книгу.
В череде последовавших за этим несчастий Эйлинн и не вспомнила о том случайно подслушанном разговоре. Узнала ли мама, что скрывает бабушка? Эйлинн думала, что нет. Мама была растеряна случившимся и сбита с толку, не было похоже, что она знала какую-то страшную тайну.
Диртан распорядился принести вино и закуски: всем нужно было успокоиться и снять напряжение. Эйлинн не любила вино: его вкус казался ей тяжёлым. По большим праздникам она обычно выпивала примерно полбокала в дань традиции, в остальное время предпочитала горячие травяные сборы, зимой – с добавлением сушёных ягод. Особенно Эйлинн любила мяту.
На