Участковая, плутовка и девушка-генерал. Василий Боярков
для нечастых гостей); ещё там наблюдается приёмная зала, пара маленьких кладовых, просторная кухня и электрическая котельная.
Итак, девятилетняя девочка, объятая необъяснимым предчувствием, прочь устремилась от будоражившей неизвестности: выбежала из детской, прошлёпала мимо пары дверей, ведущих в уборную и помывочную, миновала подъёмную лестницу и оказалась перед последней преградой, отделявшей от неминуемого спасенья (в чудодейственной силе всемогущих родителей она нисколько не сомневалась). Ненадолго остановившись, словно в чём-нибудь усомнившись, опасливая малышка посмотрела по сторонам – и… не увидев ничего подозрительного, уверенно толкнула лакированную дверную конструкцию и решительной походкой шагнула в родительскую опочивальню.
– Папа, мама, я сильно боюсь, – обратилась она к невозмутимым родственникам, едва очутилась внутри.
Первым испуганная девчушка потеребила черноволосого молодого мужчину; он отличался тридцатипятилетним возрастом и крепким телосложением. Тот нехотя приоткрыл большие карие очи, казавшиеся чуточку грустными, и глянул на левую руку, на механические часы. Настырная дочка не унималась и продолжала пугливо настаивать:
– Мне кажется, вот-вот случится чего-то очень и очень ужасное.
– С чего ты, Машуля, взяла? – разбуженный человек обратился к белокурой красавице и назвал её ласкательным именем; не желая будить вторую родительницу, он неторопливо присел и очутился на краю двуспальной кровати, поставленной ровно посередине уютного помещения. – Вокруг стоит глубокая тишина, на улице не слышно ни одного стороннего звука – даже собаки, странное дело, сегодня не лают? – а ты взяла и нежданно-негаданно чего-то вдруг испугалась. Пойдём, я провожу тебя в «детскую». Обещаю! Проверю, всё ли вблизи нормально, да помогу тебе забыться сладкими снами, и беззаботными, и крепкими, и спокойными.
Страсть как не хотелось возвращаться в тёмную комнату, почему-то ставшую чудовищно страшной, да оставаться одной; но, делать нечего (со взрослыми не поспоришь!), пришлось безропотно подчиниться. Требовательный лесничий поднялся, выпрямился во весь могучий, истинно исполинский, рост, взялся за маленькую ладошку и, непроизвольно играя рельефной мускулатурой, направился прочь; он вознамерился оставить спящую супругу в безмятежном спокойствии – в мирном, ничем не обеспокоенном, одиночестве.
– Папа, постой! – полушёпотом проговорила встревоженная малютка, едва они приблизились к входному проёму; она застыла на месте и двумя небольшими ладошками крепко вцепилась в сильную отцовскую руку. – Ты слышишь, как будто под маминой кроватью кто-то по-тихому, но жутковато шевелится? – Машинально она быстро-быстро переместилась, осмотрительно прячась за мощные ноги и широченную спину.
Озаботившись, хозяин дома остановился, свёл к переносице густые тёмные брови, неприветливо сморщился, чем исказил чуть выпуклый нос, задумчиво выпятил