Крысиный бег. Антонио Морале
никогда никому не верь, даже друзьям!
Я мысленно потянулся к узору, который нанес на свою грудь ещё двадцать лет назад, и замер в нерешительности, прогоняя в памяти всю свою никчёмную жизнь в этом городе. Все мои сорок годков.
Приют, побои, школа, снова побои, бесконечные катакомбы, разрушенный мир, в котором мы жили, словно крысы. Пепел, смог, стёртые с лица земли города и серый горизонт – всё, что осталось после войны магов, которую они устроили пару-тройку столетий назад. Сраные маги! Чтоб они все сдохли! Ах, да! Уже.
Моя первая подростковая банда. Борьба за выживание, за место в пищевой цепочке, подъем по небольшой карьерной лестнице от солдата до бригадира моей маленькой группы. Весёлая, бурная, безжалостная и опасная жизнь в умирающем мире.
Уникальный 31-й век – расцвет или закат цивилизации? Смотря, с какой стороны посмотреть. Да и мне теперь всё равно! Всё из-за предательства Соя. Говённый французик! Никогда нельзя верить французам!
Сой! Братишка, напарник, лучший и самый преданный друг. Сколько мы с ним прошли и пережили, с самого приюта прикрывали спины друг другу! Сколько раз я его выручал, подставляясь сам! Сколько… Да пошёл он! Долго он протянет без меня, пока его, словно куклу-петрушку, не натянет на свой толстый хер Меченый, вожак конкурирующей с нами бригады? Думаю, недолго.
И после всего, что мы вместе пережили, он закатал меня в свинец и бросил в Дунай? Тварь! А главное – из-за чего, вернее кого? Из-за бабы… Из-за девки, которая через месяц поимеет его так же, как он поимел меня. Хотя, мне теперь до этого дела нет! Теперь тебе никто не прикроет спину, Сой. Ты сам выбрал этот путь. Только это меня и радует! Немного…
Голова опять закружилась, и я снова потерял сознание. И снова сдох! В который раз уже? В тысячный? И снова воскрес. Полный сил и бодрости, с равномерно отстукивающим новые секунды жизни сердцем. Надолго? Минуты на три максимум, пока снова не сдохну от недостатка кислорода в крови. Как это вообще работает? Долбанная регенерация! Откачивает меня постоянно и вытаскивает снова и снова с того света.
Я потянулся к узору, нет смысла тянуть – я больше не жилец. Из этого свинцового куба мне не выбраться. Активация узора, двенадцатого узора, единственного не активированного за всю мою жизнь.
Узор последнего шанса, или второй попытки. Его называли по-разному: и узор перерождения, и узор новой жизни, и узор окончательной смерти. Поговаривали, он даёт вторую жизнь или второй шанс, перерождает владельца в новом теле. То ли в зародыша, то ли в тело нового подходящего носителя. Или просто убивает.
А ещё говорили – он не работает. Были, конечно, те, кто утверждал, что именно они Перерождённые, но это всё на уровне слухов и сказок, мы не встречали людей, которые точно могли это подтвердить и доказать. Хотя, опровергнуть его работоспособность тоже никому не удавалось. Да и редко кто из наших наносил себе этот узор, рисковать и сдохнуть от случайной активации желающих мало.
Но в моём случае это уже не важно, у меня просто не было другого выбора. Я умирал десятки раз от расплавленного жидкого и обжигающего металла, пока он не остыл, пока меня живьём заливали в глиняной квадратной форме, а затем сотни раз от удушья в этом тесном свинцовом гробу, и понимал – мне отсюда не выбраться. Никогда!
Я закрыл глаза, отдаваясь неимоверной всепожирающей боли. Узор начал действовать…
* * *
Я открыл глаза и уставился в розовый потолок. Не знаю, что меня больше поразило – то, что он розовый или то, что у моих стен есть потолок. Чистый, без единой подпалины и скола, без копоти, плесени и грязных потёков. Такое бывает вообще?
Резко сел на кровати и огляделся: просторная, чистая и светлая комната, большие окна от потолка до пола, кровать, большой шкаф с зеркалом, письменный стол из цельного дерева – настоящая роскошь! Типичная комната подростка, хотя хер его знает, может, и не типичная. У меня в этом возрасте была комната в подвале заброшенного бомбоубежища, которую мы делили с ещё дюжиной таких же оборванцев как я.
На стене куча плакатов оголённых по пояс парней, выпячивающих свой идеальный нарисованный пресс. Несколько плакатов мальчишек с гитарами, барабанами и ещё какой-то музыкальной хренью. Идолы современной поп-культуры. В углу ещё один небольшой столик, на этот раз с зеркалом и кучей взгромоздившихся на нём баночек, бутылочек, коробочек… Какие-то все бабские.
– Ебать! – выругался я вслух, ощутив холодок, пробежавший по моему хребту. – Я вообще парень или девка?
Рука сама собой нырнула в штаны и удовлетворённо замерла там. Пацан! У вас мальчик!
«Хороший такой мальчик! Солидный и увесистый, словно резиновая дубинка, – удовлетворённо подумал я и вытащил руку обратно. – Повезло же кому-то. Хотя, почему кому-то? Выходит, что мне!»
Встал, прошёлся по комнате, чувствуя себя немного непривычно, словно надел новую обувь. Это тело гораздо выше моего прошлого, сантиметров на двенадцать, наверное. Длинные ноги, длинные пальцы на руках. Добрёл до зеркала и уставился на это… недоразумение.
«Вот сука! Это что