Миротворцы карательного отряда. Алексей Алексеевич Соколов
– Мне? Коне… – Джерри замолчал и посмотрел на свою подругу. – Нет… а тебе страшно? Ничего не бойся, все в порядке.
Но он лгал. Ему было не по себе, как и ей. И тревожно было, не только им двоим – из дома доносились нервные приглушённые разговоры, затем выкрики на высокой ноте, а следом, шиканье. Несмотря на безмятежную, умиротворяющую обстановку вокруг, стрёкот цикад, мерцающих поверх давно нестриженой травы светлячков – тревогой веяло отовсюду. Она, подобно ночному запаху цветов, простиралась везде, обволакивала, заползала в ноздри. Но в отличие от аромата клевера и роз, добиралась до сердца, сжимая ледяными щупальцами.
– Джерри?
Мальчик снова повернулся к ней.
– Да?
КАК ЕЁ ЗОВУТ КАК ЕЁ ЗОВУТ КАК ЕЁ…
– Что такое эвакуация?
– Я не…
Взрычавший за деревянным строением двигатель не дал Джерри договорить. Хлопнула дверь чёрного входа и мужской, слегка хриплый голос крикнул:
– Ребята!
Издалека донёсся гул, завладевая вниманием. Разговоры стихли. Дети посмотрели вперёд. В мареве ночи, за много километров, из неба ударил зелёный луч. Несмотря на дальность, он был ослепительным. Зелёный свет резал глаза.
Наступил непроглядный мрак. Какой-то частью сознания Джерри понял, что спит, остались буквально считанные секунды до бодрствования. Он отчаянно хочет проснуться… потому, как из кромешной темноты до него вскоре донесётся то, от чего пробивает озноб – грустный шёпот маленькой девочки. Не той, что была в начале видения, но почему-то также знакомой.
Она приходит и в этот раз, невидимая, но почти осязаемая.
– Ты только что убил нас, Джерри…
2
Джерри открыл глаза. Весь в поту, тело бил озноб. Резкие гудки сигнала пробуждения и сопутствующая из громкоговорителей, лающая аудиозапись: «Подъём!!! Подъём!!! Подъём!!!» окончательно вырвали сознание в реальность.
Он тут же вскочил. Всё бы ничего, но это был единственный, постоянно прокручивающийся сон, а теперь ещё и внезапно появившаяся, повторяющаяся, перед тем как он просыпался, фраза девочки… особенно в последнее время. Решив, что разберётся с этим позже, тряся головой, чтобы отогнать остатки посланий Морфея, он бросился за оружием, следом за товарищами. Сила привычки.
Женский голос, грохочущий из настенных динамиков, сотрясал металлические стены:
– «МЫ ДЕЙСТВУЕМ ДЛЯ ВСЕОБЩЕГО БЛАГА».
Шум напора воды. Холодная влага, набранная в ладони, ударила в лицо и взбодрила, как неожиданное рычание бешеной собаки за спиной. Он поднял взгляд – из зеркала взирал коротко-стриженный тип с покрасневшими глазами. Практически такой же, как и все остальные бойцы вокруг. Единообразие. Лицо наискосок пересекал длинный шрам, начинаясь от макушки и доходя до подбородка. Убедившись, что на нём нет следов заражения инфекцией, Джерри побежал дальше.
– «ЗА МИР ВО ВСЁМ МИРЕ». – Гремящие механическими нотками постулаты рупоров, сопровождали солдат повсюду.
Минута на то, чтобы надеть экипировку.
– «ЭТО НЕОСПОРИМО».
Клацающие крепления пирамиды, из которой одно за другим достаётся оружие. Получение боеприпасов.
– «ЛЮБОЕ ДРУГОЕ УТВЕРЖДЕНИЕ – ЕРЕСЬ».
Стучащие о тарелки тысячи ложек. Ещё один чудесный день ради всеобщего блага, такой же, как и вчера. Если на то пошло, такой же, как и все предыдущие, кои он помнил. Джерри принюхался, различив запахи энергетиков, намешанных в кофе, каши и бикуса. Принялся быстро есть, перекидываясь фразами с товарищами.
– Слышали? – бесцеремонно перебил всех Девятый (единственный чернокожий в их взводе, прозванный почему-то Стрелком), как только присел за стол, грохнув подносом. – Намечается какая-то заваруха. Все… – Он слегка скривился, когда ИСТИНА, непрерывно льющаяся из динамиков, сбила его с мысли, а потом продолжил: – Все подняты на уши.
Джерри отложил ложку в сторону, наевшись. Немыслимо, но больше не хотелось.
– В самом деле? Но у нас ведь так почти всегда, – рассеяно проговорил он, всеми мыслями витая во сне.
Девятый покачал головой.
– Нет, сейчас что-то особенное. Пропал целый взвод. Бывает, знаю. Но! Никакого сигнала о помощи – ничего. Командование суетится, как никогда. Я слышал, Советники проявляют полную заинтересованность, – закончил он, акцентируя крайнее слово.
Третий, жуя, промычал что-то нечленораздельное и вопрошающе взглянул на тарелку Джерри. И хоть Третий, он же Толян, по его собственному утверждению – коренастый, не страдающий излишним весом, да и славный малый, Джерри понял, почему к Третьему прилипло прозвище Толстяк, и подвинул к нему свою недоеденную порцию.
Появившиеся совсем недавно мысли, приходившие на ум сразу, как Джерри просыпался, лишали аппетита. Что это за сон? Недавно, до того как Девятнадцатый, снайпер из их взвода, окончательно сбрендил и был направлен к Офицеру Доверия, этот чокнутый тип часто рассуждал о сновидениях: –