Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума. Павел Беляев
последнюю гибельную атаку.
Поддавшись боевому исступлению, славя Господа, священники бросились в бой так же, как до этого бросались дивии люди. Ошалев от крови, они сражались в тот момент так, что позавидовал бы любой ратник от Нефритовой скалы до Михды.
Некоторых монстров рытникам удалось загнать на обломки кораблей и сжечь вместе с вражеским флотом. Остальных, в конце концов, взяли в кольцо и перебили.
Бой был выигран.
Капелланы, дьяки, подьячие, викарии, монахи, схимники, исихасты – словом, все, кто сражался с тварями честным оружием, воздели клинки к небу и закричали. Этот крик ликования громом прокатился над Храмовыми скалами. Люди исступлённо танцевали, как малые дети они показывали трупам неприличные жесты. Кто-то падал на колени и хватался за голову. Кто-то выл, задрав голову к небу.
Пошатываясь, к главному храму возвращались рытники. Они по своему обыкновению оставались молчаливы.
Семеро воинов, переломивших ход битвы, сидели на берегу и печально следили за исполинским пожаром, охватившим некогда грозную флотилию Безумного рива.
Глава 9
Азарь собственными глазами видел, как семеро рытников без всякой помощи и поддержки расчистили площадь от мрачных созданий. Он надолго впал в оцепенение и едва не забыл избавиться от обломка пола в его руках.
Когда Храмовые скалы вышли на улицы для своей атаки, оцепенение немного спало. Ересиарх выбросил камень в окно, вроде даже кому-то на голову, но он не был уверен.
Медленно отойдя от окна, Азарь сел на холодный пол и взялся за голову.
За ним пришли сразу, как только закончилась битва на берегу. Ширкнул засов, и на пороге возник рытник в надвинутом на лицо капюшоне.
– Выходи! – коротко бросил он.
Азарь медленно поднялся и вышел.
Его привели в уже знакомую пыточную. Горн едва теплился. В пыточной за столом сидел Илия, комната освещалась несколькими свечами, стоявшими перед голосом Синода. В остальном помещении царил сумрак. Больше никого не было.
Голос Синода отдал какие-то распоряжения на ухо рытнику, и тот, коротко кивнув, оставил Илию с Азарем наедине.
– Здравствуй, сударь мой, ересиарх, – глядя на короткое стило в своей руке, медленно проговорил Илия.
– И тебе не хворать, преподобный.
На этот раз Азарь не садился в своё дробящее кресло, а стоял перед священником, сложив руки спереди. Голос Синода нервно крутил писало между пальцами и не смотрел на ересиарха.
В исполинской печи едва слышно трещали поленья.
Молчали долго.
Потом Илия заговорил. Медленно, сквозь зубы.
– Признаться, мы все недооценивали твоё могущество, Азарь. Сегодня я попался на ту самую удочку, от которой надеялся уберечь Храмовые скалы. Я думал, что мы слишком размякли в этой спокойной жизни и сам не понял, как сильно пьян моей иллюзорной властью над тобой, – Илия усмехнулся. – Я ставил в укор Синоду, что мы проглядели становление