Личная жизнь генерала. Макар Файтцев
до сих пор не верила, что Георг вот так просто оставил её в покое. Не похоже это на него.
– Георг, я что-то не знаю? – спросил Лавр, пока они спускались по лестнице на первый этаж. – И ты меня не ради принцессы позвал или ради?
– Нет, сейчас получишь очередное задание.
Они спустились, но не вышли из здания, а прошли к одному из столиков:
– Девушка, этот стол грязный! – крикнул генерал официантке.
К ним подошла девушка в униформе: курточка и фартук. Она не подняла глаза, чтобы посмотреть, кто был с ней столь невежлив. Её жесты говорили сами за себя: она ожидала в лучшем случае оскорбления, в худшем – удара.
– Тебя не учили убирать лучше? – рявкнул Георг. – Смотрите, ещё здесь крошка! – он отодвинулся, пропуская девушку между собой и столом. Она протиснулась.
Осторожно, словно фокусник, он засунул в задний карман джинсов девушки тонкую пластинку.
Глава 14
Вот уже две недели, как Бьянка просыпалась и смотрела в белый потолок. Встроенные в него лампы светили матовым светом. Иногда ей казалось, что это просто плохой сон. И тогда хотелось проснуться. Но приходила медсестра, вонзала в вену иглу, настраивала капельницу. И Бьянка понимала, что если это и сон, то не очень хороший.
Радовало одно, что тот, кто поселился в ней при столь печальных обстоятельствах, оказался на редкость живучим. И его желание жить не давало девушке впасть в депрессию.
Порой в голове теснились воспоминания тех последних двух с половиной лет, когда она была фактически вещью генерала. Он приходил, когда хотел. Он мог забрать её с работы в любое время. Он одевал её как королеву для того, чтобы показаться с ней в свете. И если вначале ей нравилось внимание журналистов, то со временем она вдруг поняла, что это всего лишь мишура, а реальная жизнь осталась в прошлом, когда там ещё не было генерала.
И тогда сердце ныло о потерянной свободе. Но где-то на подкорке разум ей говорил, что эта несвобода вынужденная. Молодость и красота проходят быстро. Товар скоропортящийся. И надо на нём заработать столько, чтобы потом позволить себе жить достойно.
Потом можно создать семью, завести детей. Это будет потом. Вернее, было потом.
Она посмотрела на больничный потолок, словно ища изящный абажур, который она с такой любовью выбирала. Бьянка улыбнулась своим воспоминаниям, как она терзала Георга: «А какой лучше, этот?» Он соглашался. «А может, этот?» И он снова соглашался. Тогда девушка встала прямо перед ним: «Нет, ты скажи, этот или этот?» «Лучше всего без абажура. Представь, ты нагая в лунном свете», – и он обнял её и поцеловал. Целовал долго, никого не стесняясь. Рядом стоял менеджер и ждал, когда же они определятся с абажуром.
– Заверните оба. Мы посмотрим, какой подойдёт, а второй потом отправим обратно.
Менеджер не посмел спорить. И два дорогущих сверкающих хрустальных абажура завернули. Они не вернули ни один. Бьянка робко предложила второй повесить в столовой. Её желание тут же было исполнено.
И пока