В рейд пошла одна эльфийка. Анна Зимина
раздался вдруг хорошо поставленный голос.
Привратник скосил глаза в другую сторону и увидел его – графа Мордракулу. Тощий, в джинсах, с модной прической, уложенной гелем. Клыкастый, с паскудными глазами.
Он оказался возле эльфийки в мгновение ока, приобнял ее за плечи.
– Бэлла! Ты мой личный сорт героина! – услышал привратник и скрипнул зубами. Но его протест оказался незамеченным.
Графа и эльфийки на дорожке перед замком уже не было.
«Телепортировался, гаденыш», – мрачно подумал привратник и недобро посмотрел на панорамные окна замка вампира-позера.
Где-то там, за этими окнами, граф Мордракула трогал его эльфиечку! Его княгиню! Его мечту! Привратника затрясло от бессильной ярости.
– Ну, мать, дает! – раздался восхищенный голосок откуда-то снизу. Черт!
– Поглумиться пришел? – хмуро спросил привратник, безуспешно пытаясь пнуть черта под мохнатый зад.
– Вовсе даже наоборот, – хихикнул тот.
И веревки на руках привратника чудесным образом ослабли.
Глава 4. Пришел на пир один вампир
– Я так долго ждал тебя, моя Бэлла! Твои глаза сияют ярче всех солнц, и я сгорю в них, как сгорает мотылек, летящий на пламя. Аромат твоей кожи, Бэлла, сводит меня с ума…
«Еще бы, триста монет за флакончик духов. Губа у тебя не дура», – думала про себя эльфийка, внешне лучась радостью и восторгом.
– А твои пальчики… М-м-м… Этот – сахарный. Вот этот – медовый, а этот с нотками ириса и сладкого цитруса…
«Парфюмер хренов… Знала бы – чесноком бы все руки натерла», – злилась Галаэнхриель, продолжая ласково улыбаться. Такое двуличие было ей ранее не свойственно. Дурное влияние не самой лучшей для эльфийки компании принесло свои плоды.
– Граф Мордракула… – начала было она, но вампир ее перебил, нежно держа ее за руку.
– Для тебя Эдвард, моя дорогая. Как в том фильме про нас с тобой, помнишь? Можно Эд, или Эдик, но это только для самых близких…
«Эдик-пе…ик», – сразу же, даже не отдавая себе отчета, подумала эльфийка. Она все же была безнадежно испорчена общением с Зоей Валерьяновной и хамлом привратником. Ранее она бы заставила своего подданого вымыть с мылом язык – оскорблять даже в мыслях считалось невероятным преступлением. А сейчас что? Позорище! И вот это вот Светлая Княгиня!
– Эдик, – сказала эльфийка, вполне искренне улыбаясь, – я бы хотела…
– Любить меня вечно?
Паскудные глаза вампира сладострастно сверкнули при свете полной луны. Он подхватил эльфийку на руки, прижался губами к ее нежной шейке с розоватым следом от слишком брутального украшения.
Галаэнхриель попыталась пасануть простейшее заклинание. Тщетно. Проклятая феячья пыльца еще действовала. Ну и ладно. Все равно у эльфийки был другой план – дурной до невозможности, но действенный. Поэтому она закрыла глаза и приготовилась к боли от острых вампирских клыков.
Но увы.
– Эдвард? –