Книга 3. Ученик некроманта. По ту сторону Смерти. Александр Гуров
вздохнул, глядя на безмятежно лежащего священника. «Хорошо, что спит», – отметил про себя врачеватель. Так, когда больной лежит смирно и не дергается, кудесить гораздо проще. Аарон глубоко вздохнул и приступил к исцелению. Он взял священника за руку и закрыл глаза, представляя внутреннему взору чужой организм. Целитель проник внутрь умирающего тела, а проникнув, стал выжигать заразу всеми имеющимися в арсенале силами. Принятый больным за миг до магических пасов эликсир выполнял львиную долю работы, сделал тяжкий труд целителя несравнимо проще. Всего за несколько минут Аарон уничтожил почти всю заразу в теле священника, но доделать начатое не сумел – не хватило сил. Он и так совершил почти невозможное…
Всю ночь целитель провел у постели больного, аккуратно менял ему примочки, поил эликсирами и снадобьями. Эстерец, несмотря на видимую немощность, оказался весьма крепким малым и уже к утру открыл глаза.
– Как самочувствие? – устало спросил Аарон.
– Не знаю, как тебе это удалось, сын мой, – заговорил священник слабым, измученным голосом, – черная смерть вышла из моего тела, не оставив и следа. Это не иначе – магия…
– Так и есть, – улыбнулся Аарон. – Я – Целитель. Но речь не обо мне. Кто ты? Зачем пришел сюда? Что заставило тебя пойти на верную гибель?
– Я отец Манистье из григорианского ордена пресвятого Эстера. Пришел молить о том, чтобы вы пропустили женщин и детей, – несмотря на слабость, священник говорил уверенно, твердо. Чувство тревоги и негаснущая надежда отчетливо звучали в его голосе. Больной был готов на все, лишь бы его призывы были услышаны. – Мужчины не просят милости и готовы умереть от мечей неупокоенных, но хотят быть уверены, что их женам, матерям и детям не угрожает гибель. «Пощады и милости» – вот, что я хотел донести до ушей коменданта.
– Боюсь, тебе не удастся его убедить, – покачал головой Аарон. – Мне с трудом удалось выторговать у него твою жизнь. Чтобы спасти остальных, не хватит даже моего слова, не говоря уже о твоем.
– Неужели комендант настолько черств и беспощаден, что его не тронут слезы умирающих младенцев?
– Для него это ничтожно мало. И даже если все эти дети будут умирать на его глазах, Марка не смилостивиться. Ты зря пришел, падре.
– Нет, не зря, – сказал Манистье, ложа руку на плечо Аарону. – Ведь в мире нет ничего невозможного. Не доказал ли ты этого, избавив меня от смерти?
– Быть может, – вставая, чтобы избавиться от застывшей на его плече руки иноверца, ответил целитель. – Но есть вещи, перед которыми люди бессильны.
– Есть вещи, в которых бессильны даже боги. Иначе не было бы ни чумы, ни Хельхейма. Но вера… вера совершает невозможное – исцеляет и дарит жизни. Не тебе ли это знать?
– Я расскажу тебе о прорицательнице и о том, почему я здесь, – вместо ответа сказал Аарон. – И тогда ты поймешь все. Но прежде я хочу услышать о том, что происходит по ту сторону Смерти.
– Там, за рекой, мир, где люди не дороже скота, а временами – не