Дети иллюзий. Владислав Кетат
самый большой за сегодня, глоток. Затем ставлю кружку на стол и закуриваю. В голове творится что-то странное.
Появляется реанимационная бригада, мои друзья. Первым идёт Че, за ним, чуть пошатываясь, прилизанный мокрой пятерней Дон Москито, замыкает процессию чему-то улыбающийся Панк Петров. Все трое подходят к нашему столику.
– Я смотрю, ты времени даром не терял! – воодушевлённо произносит Че. – Не представишь нас дамам?
– Разумеется. – Я встаю. – Так, по порядку: Сергей, Николай, Олег. Они же: Че, Дон Москито и Панк Петров. А это, – показываю на девушек, – Анна и Татьяна.
Девушки синхронно кланяются, что выходит у них очень мило.
– Ну, с Анной мы все знакомы, – льстиво говорит Че, – прекрасные стихи.
– Спасибо, – кивает Анна, – не искренне, но, всё равно, спасибо.
Че пропускает её слова мимо ушей и делает небольшой шажок в сторону Татьяны.
– А вас я вижу впервые. Тоже пишете?
– Н-е-ет, – отвечает Татьяна с ухмылкой, – упаси бог. Моё отношение к поэзии ограничивается дружбой с поэтессами.
– И поэтами, – вставляет Аня.
– Ну, не без этого, – пожимает плечами Татьяна, – мне нравятся мужчины со странностями.
– Со странностями? Это ко мне! – восклицает Че, хватает свой стул и оказывается между нашими новыми знакомицами, причём ближе к Татьяне, от чего я испытываю несильный, но достаточно чувствительный укол ревности.
– Так, и в чём же странность? – по-медицински интересуется Татьяна, – Сергей, правильно?
– Да, в общем-то… – начинает Че.
– Серёжа у нас актёр, – встреваю я, – играет в театре.
– Надеюсь, не в анатомическом? – уточняет Анна.
– Нет, он лицедействует на четверть ставки в театре в прошлом красной, а теперь трёхцветной армии.
– Разрешите представиться: король массовки, – Че привстаёт и, махая русой чёлкой, словно поп кропилом, картинно кланяется по очереди вправо и влево, Татьяне и Анне. Девушки хихикают, а я переживаю второй, гораздо более ощутимый укол ревности.
– А вот этот молодой человек с боевой раскраской, которую заработал, защищая свою барышню от хулиганов – скульптор, – не давая девушкам сосредоточиться на Че, – говорю я, – ваяет, в основном, обнажённых дам, так что если хотите быть увековечены в мраморе или граните, милости прошу в натурщицы.
– Ну, насчёт мрамора ты загнул, и, тем более, насчёт гранита, – отзывается, закуривший одну из своих длиннющих сигарилл, Панк Петров, – я работаю в основном с песчаником, туфом, иногда с гипсом… а насчёт натуры, это да, всегда, пожалуйста. Моя студия к вашим услугам.
Девушки молча переглядываются. Че смотрит на меня с плохо скрываемым удивлением, я же отвечаю на его взгляд страшными глазами, в которых аршинными буквами написано: «Уйди, я её первый увидел!»
– Что же до нашего четвёртого друга, – показываю рукой на Дона Москито, – то, как вы уже догадались, он – поэт.
– Да, мы