HOMO CARCERE. Человек в тюрьме. Виталий Валентинович Патлис
парень явный «нарик». Губы шевелятся у пацана почти непрерывно, похожие на двух полумёртвых червей. С носа свешивается неприятная прозрачная капля. Он бредит и повторяет бесконечно одно и то же. «Какие короткие строчки?», «Какие короткие строчки?», «Какие короткие строчки?». Иногда, на мгновенье замерев, и явив в своих зрачках хоть какую-то тень осмысленности он добавляет: «А?». Но огонёк тут же тухнет, и он продолжает свой бессмысленный речитатив.
Его выводят на очередной остановке и теперь рядом со мной интеллигентного вида мужчина. Скорее всего, мой «коллега» по экономической статье. Кажется, он собирается дремать, и я ему завидую. Сам я не спал уже больше суток, но даже мысль о том, что в таких условиях можно отключиться, мне смехотворна.
Автозак подбрасывает на кочках, натужно ревёт движок и всё повторяется. Переезд до очередного ИВС, выход, пересадка и снова кочки.
Когда в 4 утра нас, наконец, привозят в СИЗО, я полностью опустошён. Я ничего не чувствую, голова словно набита ватой. Внутренности изолятора как декорации кинематографического арт-хауса. Только вот атмосфера не та: воздух давит!
Нас, десятерых, размещают в отстойник. Камера полтора на три метра с дыркой под туалет. Мы ждём. Ждём. И снова ждём. Изредка лениво открывается дверь камеры (пока это ещё дверь, завтра – уже «тормоза») и очередного «счастливчика» уводят на оформление.
Приходит и мой черёд. Вертухаи обшманывают мои вещи, раздевают догола. Внимательно осматривают, не проношу ли я чего в себе. Потом угрюмый доктор берёт у меня кровь на ВИЧ и мазок на КОВИД. После процедур мне выдают матрас.
В 7 утра я оказываюсь в камере. Опускаюсь на шконку и «закидываюсь» феназепамом, чтобы не слететь с катушек.
Почему всё так? Я не знаю.
Спросите любого заключённого, за что он сидит? И услышите в ответ – ни за что. Наверное, так было всегда; данный ответ своеобразный образчик лагерного фольклора. Но существуют специальные независимые исследования, которые проводили очень уважаемые и профессиональные люди. Неофициальная статистика нашей страны для официальных людей. Их выводы неутешительны: 30% осуждённых невиновны, 30% сидят не за то. Остаются те самые 40%, определённых «в места не столь отдалённые», что называется, за дело. Вдумайтесь в эти страшные цифры! На дворе вовсе не 1937 год. С тех пор прошло более 80 лет! Россия – оплот демократии и гражданских свобод, о чём нам регулярно сообщают, чтобы не забывали, вывешивая лозунги на растянутой праздничной ширме. А за той самой ширмой отбывают сроки тысячи невиновных людей. Кому нужно такое правосудие?
Знаете, каков процент оправдательных приговоров в Российской Федерации? Существует статистика в открытых источниках. Уже несколько последних лет она колеблется возле 0,3%! Аж три человека на тысячу из тех, кто угодил в лапы судебной системы России, выходят из зала суда свободными. Любой здравомыслящий человек понимает, что такое невозможно при наличии объективного расследования. Да в таких делах статистическая погрешность