Иржик Рыболов или Рыцарь Серебряной пряжки. Ирина Югансон
хочу, если ты ему понравишься, он возьмёт тебя в ученики.
– А если не понравлюсь?
– То пойдёшь в ученики к мусорщику.
– А если пан Карел мне не понравится?
– Пан Карел? Разве может пан Карел кому-то не понравится? Да добрее его человека во всём городе не сыщешь!
– Но я не хочу быть портным! Не хочу всю жизнь горбиться над чужими штанами!
– А чего ты хочешь? Скажи, есть ли хоть какое дело, которым ты хотел бы заняться? Молчишь? Перебирать да раздумывать и до седых волос можно. Нет уж, сыночек, потакать твоей лени я не собираюсь. Сам потом мне спасибо скажешь. Научишься шить жилеты да камзолы, никогда без куска хлеба не останешься.
Мать вышла, расстроенный Иржик подошёл к окну. Тоненький месяц серебрился в лёгких прозрачных облаках. Тихие звёзды мерцали в вышине. Спать совсем не хотелось. Тут он вспомнил о пойманном на удочку башмаке, из-за которого приятели уж точно теперь его задразнят, о пряжке, о странном незнакомце. Он вытащил из кармана грязную железку. Потом зажёг свечу, достал с полки тряпицу, капнул на неё масла, насыпал немного мелкого песка и стал оттирать грязь. Довольно скоро пряжка посветлела, в отчищенных местах проступило серебро и тонкой работы узор в виде листочков клевера.
Мальчик стал тереть ещё яростней, нет, теперь он не жалел, что не отдал свою добычу странному незнакомцу. Да пропади он вместе со своими талерами! Есть в этой вещице что-то таинственное, а таинственное, пока не вызнал, что за ним кроется, нельзя выпускать из рук. Иржик порылся в ящичке со своими сокровищами, достал кожаный шнурок и повесил пряжку на шею.
Из-за стены раздался голос матери:
– Что ты там свечу без дела жжёшь? А ну в постель, живо!
– Сейчас, ма! Уже сплю! – Ещё разок взглянул на пряжку, разделся, задул свечу и укрылся одеялом. Скоро он и в самом деле уснул.
И сквозь сон услышал, как далёкий девичий голос, нежный, словно хрустальный, зовёт его:
– Ир-ржик! Ир-ржик! Спаси меня Ир-ржик! Найди меня! Р-расколдуй!..
Не просыпаясь, Иржик прошептал:
– Кто ты?
И голос отозвался:
– Я Р-розамунда! Пр-ринцесса Р-розамунда! Спаси меня! Найди меня!
– Но где же мне тебя искать?
– Ищи, Ир-ржик! Ищи!
Голос слабел, отдаляясь, и наконец стих.
А в тёмном саду с наклонившейся над окном яблоневой ветки, тяжело взмахнув крыльями, взлетела большая синяя птица.
С утра пораньше пани Катаржина приодела сына понарядней, пригладила расчёской вихры и повела в мастерскую к пану Карелу. Мастерская была недалеко и время вроде бы раннее, но Иржика успели раза три окликнуть: «Эй, Рыболов, как дела?!» и он понял, что прозвище прилепилось к нему надолго, если не навсегда.
Странное впечатление на Иржика произвела портняжья мастерская – посреди большой комнаты стоял невысокий длинный стол, ещё два стола поменьше расположились вдоль стен, и на всех трёх, среди разноцветных лоскутов и обрезков, по-турецки скрестив ноги, сидели сам мастер