Серебро ночи. Примум. Книга 3. Татьяна Герцик
будет и здесь. Если ты уедешь, кто будет защищать столицу? – дипломатично спросил Беллатор, чуть сдвинув брови.
Стоявшая подле него Мартита укоризненно посмотрела на младшего брата, но мирно подтвердила слова старшего:
– Да, Рубен, ты должен остаться. – О том, что он слишком молод для сражений, говорить и не думала, прекрасно зная, что этим только настроит брата на еще более воинственный лад. – Ты же понимаешь, что воинов в столице почти не осталось. Я думаю, тебе стоит записаться в городские стражники и объезжать город по ночам. Это очень опасно, нам постоянно поступают донесения о ночных грабежах и нападениях, поэтому можешь и отказаться.
Как она и ожидала, при слове «опасность» Рубен горделиво вскинулся, как старый вояка при звуках трубы, и хвастливо заявил:
– Я ничего не боюсь! – «я всех сильнее» не прозвучало, и старшие брат с сестрой довольно переглянулись. Неужто их самонадеянный братец хоть немного поумнел и повзрослел? Но его следующие слова развеяли их надежду напрочь: – Я хочу получить в подчинение сотню!
Беллатор укоризненно покачал головой.
– Не выдумывай! Ты не король, чтоб командовать. Ты пойдешь или рядовым, или не пойдешь вовсе.
Рубен по-детски надулся. Почитая себя великим полководцем, – ведь он столько раз выигрывал грандиозные сражения с оловянными солдатиками, – он не терпел, когда его таланты не ценили.
– Ладно, – сказал он так, будто делал всем великое одолжение, – для начала пойду служить простым стражником. Но я быстро дослужусь до сотника, вот увидите!
Он выскочил из кабинета, увлекая за собой дружка. С момента появления Клита во дворце парни быстро подружились главным образом потому, что были почти ровесниками. И хотя жизненный опыт Клита, побывавшего настоящим разбойником, – чему Рубен искренне завидовал, почитая это великолепным приключением, – был гораздо богаче, но самоуверенность и чувство своей исключительности позволяли Рубену верховодить в их дружбе, постоянно подбивая спокойного и даже несколько флегматичного дружка на разные, порой вовсе недобрые, проказы.
После их ухода Беллатор устало провел рукой по лбу и выдохнул:
– До чего же он и внешностью и повадками похож на Зинеллу! – посмотрев на опечаленную сестру, печально улыбнулся: – Извини, к тебе это не относится. Ты на нее вовсе не похожа.
– Я отнюдь не обижаюсь, что ты! – Марти чуть пожала узкими плечами. Тугой ворот простого шерстяного платья от этого движения перекосился, и она быстро его поправила. – Я прекрасно знаю, что собой представляла моя мать. Было бы странно, если б ты хорошо отзывался о ней после всех сделанных ею пакостей. Одна попытка отравить отца чего стоит. Хотя за это нужно благодарить графа Контрарио, это же было сделано по его приказу. Увы, я не люблю его, хотя он и мой дядя.
– Я рад, что ты меня понимаешь, – благодарно улыбнулся Беллатор. – Но что нам делать? Везде, куда ни глянь, опасности и беды, а я чувствую себя совершенно беспомощным. Отвратительное чувство.
– А