Хорошая компания. Синтия Д'Апри Суини
она, уловив перемену в его голосе.
Он пожал плечами.
– Меня можно убедить его рассмотреть.
Сама себе удивляясь, Флора сказала:
– Можем хотя бы до утра подумать.
Флора пошла любимой дорогой к обсерватории Гриффита, ее это всегда успокаивало. Она вышла рано, самое время, чтобы встретиться на тропе со всеми завсегдатаями. Высокий светло-рыжий веснушчатый мужчина, выгуливавший двух ирландских сеттеров, так похожих на хозяина, что, казалось, они втроем сошли со страниц детской книжки. Щеголеватый господин за восемьдесят, вылитый Грегори Пек, в брюках цвета хаки, свитер накинут на плечи; у него явно был инсульт с параличом левой стороны. Насколько Флора знала, он гулял каждый день, медленно и целеустремленно, с огромным трудом подволакивая ногу. Пожилые сестры Йон – они жили выше по улице – в одежде, защищающей от солнца, даже в каких-то шляпах с вуалями, из-за чего сестры походили на тщедушных пасечников. Приятель Флоры Лопес, который каждое утро поднимался к обсерватории и слонялся у начала тропы, болтая с хорошенькими девушками и велеречиво флиртуя с дамами постарше. Лопес здоровался с бегунами и излучал безграничное жизнелюбие на весь склон. По субботам Джулиан ходил с Флорой, и его эта жизнерадостность всегда смущала.
– Откуда ты всех их знаешь?
– Я не знаю. Мы просто видимся в парке.
Иногда она оказывалась в парке достаточно рано, чтобы увидеть тощих лохматых койотов, завершавших ночную охоту, как в то утро, когда вышла на рассвете и койот трусцой пробежал мимо нее, держа в зубах крупную черную кошку. Она завизжала, и зверь прибавил ходу. Ей инстинктивно захотелось за ним погнаться, но зачем? Попытаться вырвать у него из зубов явно дикую кисоньку?
Флора чувствовала, как в кармане у нее на бедре жужжит телефон. Она надвинула бейсбольную кепку на лицо, воткнула наушники, хотя не слушала музыку. Что ей делать? Праздник по случаю выпускного Руби уже сегодня, все собираются у Марго, будет полно народу, в том числе бойфренд Руби и его родители. Кое-какие друзья по Лос-Анджелесу, которые заменяли им в этом городе семью. Флора никогда не умела скрывать свои чувства. Она знала, что переступит порог Марго, и та, едва взглянув на нее, спросит: «Что случилось?» – и она посыплется.
«Что бы ты ни делала, девочка, держи ухо востро. Люди не всегда такие, какими кажутся». У других матерей, возможно, нашлись бы слова поддержки, или совет, или даже – когда Флора выходила замуж, в их-то католическом районе, – ненужные утешения по поводу брачной ночи. Но только не у матери Флоры. Советы Джозефины с тех пор, как у Флоры с Джулианом все началось всерьез, и до самой свадьбы можно было бы обобщить одним словом: подозревай.
Теперь понятно, как кольцо призвало Джозефину; она могла бы во плоти стоять рядом с Флорой на вершине тропы, затягиваясь своей ментоловой Benson & Hedges. Флора так и слышала ее голос: «Слишком он красивый. Я тебе говорила с самого начала, не к добру это. Да еще и актер! Господи, неужели жизнь с твоим отцом ничему тебя не научила?