Его Луна, или Переговоры с последствиями. Янина Наперсток
align="center">
Глава 9
Манслоу обедали всей семьей в малой гостиной. В те времена, когда глава семьи был дома, это являлось уже многие годы нерушимой традицией. Ивар сидел во главе длинного белого стола, инкрустированного позолотой. Рядом суетился официант, разливая по тарелкам суп-пюре из белых грибов. Нежно-молочный суп весьма гармонировал с тончайшим чешским фарфором XX века. Глава семьи любил чувствовать себя потомком старой аристократии, и старался, чтобы его окружали подобающие вещи. Слева от Ивара сидела его жена Кларисса в парадной одежде, более подходящей для вечернего похода в ресторан, чем для семейного банкета. Справа – единственная дочь Рейвен.
Девушке было двадцать лет и, прожив большую часть жизни здесь, в огромной усадьбе на Китане, она получила воспитание и образование весьма далекое от современного. Нет, она, естественно, умела пользоваться галактической связью, коммом и летала с детства на космических кораблях, но в то время, когда ее сверстники посещали школы, Рейвен проходила индивидуальное домашнее обучение. Отец нанимал ей лучших учителей, строго следил за программой предметов, чтобы в ней не оказалось чего-то не соответствующего его взглядам на жизнь, и за списком обязательной литературы к чтению. С другими детьми девочка чаще всего виделась только на многочисленных светских мероприятиях. С некоторыми потом даже дружила, общаясь по комму или в реальной жизни, если папа находил знакомство полезным. Тогда избранных приглашали погостить на Китане.
Сейчас девушка обучалась на специалиста по ландшафтному дизайну в Корнельском университете… заочно. На период сессий на Землю ее отправляли с целой делегацией сопровождающих из матери и минимум четырех телохранителей. Сокурсники поглядывали странно и, наверное, подозревали, что она какая-то наследная принцесса. Более близкого знакомства никто завести не пытался. Юная Манслоу была очаровательна, но не той красотой, которая обычно бросается в глаза. Скорее, это было нежное обаяние юности – свежая кожа, персиковый цвет лица, длинные светло-каштановые волосы с медным отливом. Помнится, в переходном возрасте Рейвен тайно заказала краску через галактическую сеть и покрасилась в блондинку. О! Это был чудовищный скандал! Отец на месяц лишил ее доступа в галактическую сеть, запретил поездки по магазинам и пообещал, что, если еще хоть раз что-то произойдет с цветом волос, или их длиной, Рейвен лишится на год личного комма, банковской карты и доступа в сеть. Попытка протеста с объявлением голодовки была тут же пресечена обещанием отправить строптивую дочь в «реабилитационный центр для людей с расстройством пищевого поведения». Отец слов на ветер никогда не бросал. Так что девушка испугалась насильственных кормежек, психотропных средств и изолированных палат. Так Манслоу оперативно подавил первый и последний подростковый бунт в своем доме.
– Дорогая, – обратился глава семьи к Рейвен тем сладким голосом, который у него был специально припасен для дочери и жены. – Послезавтра благотворительный вечер на Сохо. Будут главы большинства крупных индустриальных корпораций с семьями. Я хочу, чтобы ты