За что страдают боги. Алексей Апрелин
утёс.
А на краю стоял, одетый в тогу,
Высокий человек под ликом божества
И в жажде отвращения к пороку,
И в думе скорби мысль его была.
Он молча сел на край устало
И голову склонил на руки,
Смотрел, как пустота лежала,
Не предавая к виду звуки.
Дрожал в ночи в безумии забот,
Внимая вдохам тяжести вины.
Взглянув на небо, в мрачный свод,
Он слушал стоны тишины.
Ночь убывала в свете запустений,
В стихии ветра разразился гром
И воды вспенились от сотрясений,
Подняв волну в проклятый шторм.
Кричали лилии под натиском воды,
Деревья рушились, сбивая стоны,
Смывались с камня прошлого следы.
В проклятьях бури разливались волны.
И в гневе, побеждённом билась тишина,
В пространстве вечного вопроса,
В тропе небесной замерла луна.
А он сидел на каменном утёсе.
К утру затихла буря в страсти сна,
Вернулись воды на места покоя
И лилии коснулась нежно тишина,
Деревья обрели спокойствие земное.
Мой взор упал опять на каменный утёс,
Там человек поднялся в полный рост,
Лицо бледнело в ужасе, как ночь, –
Он отвернулся и помчался прочь.
Там лес, и небо, и река в пустыне,
А мудрость унесла с собой луна,
И демон молвит мне поныне:
«Здесь есть покой и тишина!»
Летаргия
Та грань, что Жизнь от Смерти отделяет,
Она порой обманчива в сознании бывает
И по воли слабости, болезни или порчи
Ты можешь умереть внезапно среди ночи.
Но, не порвутся нити странствия навеки,
Но, не разобьётся правды золотой сосуд,
Хотя ты сам сомкнул на время свои веки
И призван был высоким существом на суд.
В прекрасном сне, видать движение крыла,
В таинственном порыве сладострастья –
Кто знает, где оборвана она – твоя душа,
И где томится разум вечного несчастья:
В могильном заточении, в покое естества,
Толи, где-то в тёмной сути колдовства
Или в незримой колыбели очертания –
Ты в страхе сонном ждёшь своё создание.
И не узнаешь никогда ты время смерти,
Порой в расцвете сил, в бредовой эйфории;
В прощальной строчке обернутся вести,
Что ты когда-то оказался в летаргии.
А расслабляясь в сонной тяжести порыва,
Сомкнув глаза на время от большого мира,
Нам хочется побыть в незримом свете
И пробудиться тайно, снова на рассвете.
Необъяснима – та судьба, – я точно уверяю,
Что человеку уготовила влиять, простому
И неожиданно, вдруг оказаться под землёю,
Проснувшись, в темноте пришлось живому.
На одре вечной ночи, в тишине немой,
В удушливой испарине в пространстве,
Где давит воздух силой зла такой