Суер-Выер и много чего ещё. Юрий Коваль
Дал миру скок вперёд!
Басов. – Слова мои, зараза, повторяешь?
Ты вдумайся в значенье этих слов!
Зоя. – Дай мармеладу, Басов!
Басов. – Мармеладу?
Зоя (твёрдо). – Да, мармеладу!
Басов (гневно). – Мармеладу дать???!!!
Зоя (к публике). – Он мармелад для женщины жалеет!
Басов. – Ты что сказала, стерва? Повтори!
Зоя. – Под вечер на лугу
Усталый Верещагин
Кисть опустил
И сделал шаг назад.
И снова шторм аплодисментов, крики «браво» с ударением на оба слога и комментарии:
– А ведь не дал мырмилату (Чугайло).
– А чего она повторяет! Думай сама! (старпом)
– Я бы дал, если б она дала! (Фалл Фаллыч)
– Кисть рано опустил (Суер).
– Но всё-таки Верещагин сильно писал черепа! Молодец! (Петров-Лодкин)
Пока мы все так комментировали, на сцене разыгрался второй акт.
Басов и Зоя
(второй акт пьесы)
Басов. – Ну всё!
Теперь конец!
Теперь терпеть не буду!
Теперь я не дурак!
Зоя. – Молчи!
Басов. – Теперь конец!
Теперь я не дурак!
Теперь терпеть не буду!
Был круглым дураком!
Зоя. – Молчи!
Басов. – Терпел всю жизнь!
Теперь я не дурак!
Терпеть?
Теперь не буду!
Теперь я не дурак!
Теперь…
Зоя. – Молчи, говно!
Глава LX
Иоанн Грозный убивает своего сына[12]
– Мысленно обнимаю вас, друзья, – говорил Суер, растроганно благодаря актёров. – Мысленно посылаю вам море цветов. Меня поражает, как правильно мы назвали остров. Вижу, ясно вижу очень много высокой нра… на ваших берегах. А теперь сыграйте нам последнюю пьесу, и пусть это будет про Ивана Грозного. Нам известно, что эта великая вещь, не испорченная Шекспиром, имеется у вас в репертуаре. Сыграйте же, а мы незаметно отплывём, не прощаясь, по-английски…
Иоанн Грозный убивает своего сына
Трагедия
(Сцена представляет собой интерьер знаменитой картины Ильи Ефимовича Репина. СЫН сидит на ковре, играет. Врывается ИОАНН ГРОЗНЫЙ. Он быстр в бледном гневе.)
Сын. –
Юрию Визбору – другу души моей, которого всегда угнетала судьба сына и веселила бодрость отца.