Черный Тамбовский Волк. Полусказка. Илья Тамигин
Оля последовала за ним спустя несколько минут, с сожалением оторвавшись от пиршества. Добравшись до спрятанных лыж и одежды, они перекинулись в людей, и Оля осмотрела бок, трогая его сильными пальцами.
– Как минимум, два ребра у тебя сломано! И синячина величиной в тарелку! – деловито сообщила она, – Сейчас перевяжу, легче будет.
Она взяла свою рубашку (мальчиковую, кстати) и разорвала её на несколько широких полос, после чего приказала:
– Выдохни и задержи дыхание!
Роман послушался, и девочка довольно ловко спеленала его грудь. Во время наложения повязки он краем глаза увидел волосы у неё на лобке. Их было больше, чем у него!
– Ну, вот, и всё! Можете дышать, больной! – засмеялась Оля, без стеснения одеваясь.
Роман осторожно вдохнул морозный воздух: в самом деле, совсем не так больно, как раньше! Кряхтя, попытался нагнуться за одеждой. Ой-ёй!
– Погоди, я тебе одеться помогу! Поднимай ногу! Теперь другую! Так, с трусами мы справились. Теперь треники! Теперь штаны! … Теперь свитер!
Прикосновения её рук были невыразимо приятны. Затем, закончив процесс одевания, она опустилась на корточки и застегнула ему лыжи.
– Идти-то сможешь, Ромчик?
– Смогу…
Конечно, идти пришлось медленно. До остановки автобуса они добрались, когда уже смеркалось. Старенький Икарус тащился от Шлакоблочного Завода до вокзала целую вечность, но ребятам повезло: удалось сразу сесть на электричку.
Согревшись в душном тепле вагона, Роман отживел и включил любопытство:
– Слушай, Оль, а где ты всему этому научилась? Ну, повязку, там… и вообще?
– У меня мама фельдшером на «Скорой Помощи» работает, – важно ответила девочка, – Она, кстати, сегодня на сутках.
– Во, надо же! А батя у тебя кто? – задал вопрос Роман, удивившись, что не догадался спросить об Олиных родителях раньше.
– Нету у нас папки, – вздохнула Оля, – Мама говорит, что сама меня родила.
– Так не бывает! – неуверенно возразил Роман.
– Бывает, ещё как бывает. И не такое бывает, Ромчик!
Она отвернулась к окну и остаток дороги они молчали. Расставаясь, Роман неуклюже поцеловал Олю в щёку:
– Спасибо тебе за всё, подруга! Добрая была охота!
Оля молча повернулась и, вскинув лыжи на плечо, ушла быстрым шагом.
«Обиделась, что ли, что я её поцеловал?» – раскинул мозгами внезапно повзрослевший мальчик, – «Так я ж по-дружески…»
Дома родители, конечно, уже волновались: ещё бы, восемь вечера! Увидев перекособоченную фигуру сына, они, вообще, всполошились:
– Что с тобой? Что случилось? Ты ранен?
– Ранен… Ребро сломал, – сообщил «радостную» новость Роман, неловко снимая куртку.
Мать закатила глаза, делая вид, что собирается упасть в обморок. У неё была артистическая натура, и Алла частенько очень графично изображала