Дело прокурора. Роза Звягина
когда гость наконец уселся напротив, она улыбнулась еще радушнее:
– Так чем я могу помочь?
– Здесь учится мой сын, Керкис Никита, одиннадцатый «А». Вы преподаете ему английский и французский.
– Да, действительно… – Анна Васильевна нахмурилась и даже слегка отодвинулась вместе со стулом. Подальше от этого человека!
Он внезапно ей разонравился. Любезность и дружелюбие мгновенно слетели с лица. Какая может быть помощь? Ей, конечно, нужна эта работа, но поступиться своими принципами она не была готова. Собственно, из-за этого и не ладилось у нее на новом месте.
– Вы разве не знаете, Андрей Павлович? – Она подняла строгий взгляд на Самойлова. – У нас серьезный конфликт с вашим сыном. Так что… Не уверена, что могу помочь.
– Именно поэтому я к вам и пришел, – нисколько не смутился тот и даже заискивающе улыбнулся. – Я недавно узнал о м-м-м… ваших разногласиях и хочу заверить, что полностью на вашей стороне.
Она удивленно приподняла брови. Вот как!
– Ну что ж, выслушать вас я готова, но большего не обещаю.
– Хорошо. Я изложу свое предложение, а вы решите, соглашаться или нет.
– Предложение? – еще больше удивилась та.
– Да. Никита одаренный мальчик…
Она хмыкнула.
– Он не подарок, я знаю…
Она снова усмехнулась.
– Но он мой сын. И я готов сделать все ради его будущего, несмотря на проделки.
– Проделки, – тихо повторила Анна.
– Это подростковое. Я уверен, это пройдет.
Анна Васильевна иронично хмыкнула, у нее было другое мнение на этот счет, но она промолчала.
– Если у вас есть дети, вы меня поймете. – Самойлов слегка подался вперед и заглянул педагогу в глаза.
Та поджала губы и опустила взгляд. Детей у нее пока не было, но она его понимала, и сама сделала бы ради своего ребенка все возможное и невозможное, только вряд ли ее ребенок станет таким негодяем, как Никита Керкис. Она не допустит.
– Ну так и что же вы хотите от меня? Боюсь, перевоспитывать его уже поздновато.
– Я хочу, чтобы вы стали его репетитором. По английскому или французскому. Все равно, выбирайте сами.
– Но зачем? Мы, мягко говоря, недолюбливаем друг друга. И он вряд ли сам захочет…
– Это неважно. Только вы сможете, м-м-м… укротить его, что ли, ну или приземлить… Я уверен в этом.
– Вы уверены, – глухо повторила она, в сотый раз удивленно подняв брови.
– Так что вы скажете? Оплата, сами понимаете, будет достойной. Очень достойной.
Анна закусила губу. Предложение было заманчивым и очень кстати. Ей нужны были деньги. Мама чувствовала себя неважно, отчего пребывала в депрессии и еще больше болела, и дочери очень хотелось отправить ее в какой-нибудь приличный санаторий. А еще ремонт в квартире сделать наконец, ну или диван маме поменять, а лучше гардероб себе и маме. Да мало ли еще потребностей у человека с учительской зарплатой?
А