Киндер-сюрприз для декана. Джина Шэй
уж эта тетя Наташа из квартиры сверху…
Многодетная мамаша, которая и слыхом не слыхивала про планирование семьи, и с кулаками бросалась на наряд полиции, приехавший за её дебоширом-муженьком. Ей бы про свою семью думать, а не лезть в нашу.
Ладно, зайду к ней после того, как уложу Антона. Скажу пару ласковых.
– Нет, Антоний, – у меня выходит ухмыльнуться, но как-то кривовато, – думаю, ей-то ты бы как раз понравился.
– А чо ей тогда надо? – бесцеремонно интересуется Антоний, у которого все просто, как табуретка. И поди-ка ему объясни, что я и сам с удовольствием задал бы Холере этот вопрос.
Вместо ответа щекочу Антона в бок.
– Мороженое. Ты не выбрал. Или ты другой десерт хочешь?
– А тут есть? – Антон заинтересованно высовывает нос у меня из-под руки.
– Вон, целая витрина десертов, – киваю к дальнему краю барной стойки, – дуй, выбирать.
Боже, благослови сладкоежек. Их так просто отвлечь от того, что на их неудобные вопросы кое-кто не хочет отвечать.
Черт бы побрал этот шокер.
Тело, испытавшее шокирующие ощущения, еще некоторое время будет дергаться от каждого чужого движения.
А уж от вибрации телефона в кармане брюк я чудом не подскакиваю.
Что, неужели Холера так быстро прислала обещанную декларацию?
А нет.
Это Васнецов.
Птичка-обломинго тоскливо покрякивает у меня за плечом. Я отчаянно хочу замотать её клюв скотчем. У принятых три года назад решений обратной силы нет.
А Холера…
Она верно сказала. Нас ничего не связывает. Как бы меня ни бесил этот факт.
– Ну и как оно прошло? – Васнецов звучит так, будто уже готов выезжать, чтобы под покровом ночи вынести из гостиницы труп убиенной Холеры в каком-нибудь ковре.
Я стреляю глазами в сторону Антония, но он накрепко влип – наморщив лоб, отчаянно выбирает между клубничным чизкейком и яблочным пирогом. Это вечный выбор, он во время этих страданий ничего не слышит.
– Хреново прошло, – и все-таки я выкручиваю голос и спускаю почти до шепота.
– Не удалось поговорить?
– Ну, почему, – ухмыляюсь криво, – удалось. Только разговор пошел через одно место.
– Она показалась мне сегодня серьезной, повзрослевшей, – задумчиво роняет Егор, – неужели только показалось?
– Она ни при чем, – признаю неохотно, – это я… не сдержался.
– Ты? – удивленно произносит Васнецов.
Удивительный человек. Иногда мне кажется, что он обо мне слишком хорошего мнения. А ведь столько лет меня знает.
– Она была не одна, в гостинице, – мрачно откликаюсь, ломая пальцами зубочистку, – я это… не оценил.
Это, конечно, краткое описание спектра прошедших через меня эмоций. С самого начала, когда она тянула руки к тому мажористому утырку. В процессе, когда он прикасался к ней, разминал хрупкие плечи, прикрытые лишь тонкими лямочками её сарафана, целовал…
Я даже не задавался вопросом, что она могла в нем найти.
Парня этого я видел в ресторане и до того,