Пандора. Сьюзен Стокс-Чепмен
вновь берется за щипчики.
Попытаться изготовить тончайшую канитель[4] было слишком амбициозным намерением, но Дора в любом случае – оптимист. Кто-то может назвать этот ее оптимизм обычным своенравием, но она считает свою амбициозность оправданной. Дора знает – знает! – что у нее талант. И она не сомневается: настанет день, когда все это признают и ее украшения будет носить весь город. А возможно, думает Дора – уголок ее рта опускается, когда она ставит на нужное место совсем крошечную проволочку, – и вся Европа. Но потом она качает головой, отгоняет свои возвышенные мечты и, оторвав взгляд от изъеденных древесными жучками потолочных балок, старается сосредоточиться. Отвлекаться нельзя – иначе долгие часы кропотливой работы над этим плетением пойдут насмарку.
Дора отрезает еще один кусочек от мотка проволоки, висящего на вбитом в стену гвозде.
Красота золотой нити в том, что она имитирует тончайшее кружево. Дора видела парюры[5], выставленные у Ранделла и Бриджа[6], и они буквально заворожили ее своими замысловатыми ажурными орнаментами: колье, серьги, браслет, брошь и тиара явно изготавливались на протяжении многих месяцев. Поначалу Дора подумывала, не создать ли в таком же стиле пару серег по сделанному ею эскизу, но затем скрепя сердце сочла, что лучше с пользой потратить время на нечто иное. Это колье в конце концов лишь образец, лишь способ продемонстрировать свои умения.
– Ну вот! – восклицает она, откусывая тонкими щипчиками лишнюю часть проволочки. Застежка беспокоила ее все утро, потому как ее изготовление оказалось жутко трудоемким, но теперь, когда работа закончена, можно сказать, что дело стоило и пробуждения сегодня ни свет ни заря, и одеревеневшей спины, и занемевших ягодиц. Она кладет щипчики, дует на ладони и энергично их потирает, и тут от соседских крыш к оконцу комнатушки с глухим клекотом подлетает пушистый черно-белый вихрь.
Дора выпрямляет спину и улыбается.
– Доброе утро, друг сердечный!
В оконце впархивает сорока и мягко садится на кровать. На шее у птицы болтается сшитый Дорой маленький кожаный мешочек. Гермес склоняет шею под тяжестью груза в мешочке.
Он что-то нашел.
– Иди-ка сюда, – говорит Дора и плотно затворяет оконце, оставляя снаружи зимнюю стужу. – Покажи, что ты раздобыл.
Гермес тихо стрекочет и опускает голову. Шнурок мешочка соскальзывает с шеи на клюв, и птица, тараторя что-то свое, скидывает поклажу. Мешочек со стуком падает, Дора хватает его и взволнованно вытряхивает содержимое на потертое покрывало.
Осколок керамической чашки, металлическая бусина, стальная булавка. Все это может пригодиться; Гермес никогда ее не разочаровывает. Но тут внимание Доры привлекает другой предмет, выпавший на кровать. Она поднимает его и подносит к свету.
– Ach nai[7], – шепчет Дора. – Да, Гермес. Великолепно!
Она зажимает между пальцев плоский стеклянный овал размером с куриное яйцо. На фоне серого моря городских крыш он сияет бледным пятном с молочно-голубым
Тонкая витая золотая нить, используемая в вышивке и ювелирном деле.
Парюра – набор ювелирных украшений, ювелирный гарнитур.
Имеется в виду ювелирный магазин в Лондоне того времени, где продавались изделия знаменитых английских ювелиров Филипа Ранделла (1746–1827) и Джона Бриджа (1755–1834).
О да! (