.
знакомить её со своей семьёй, так как опасался, что отец воспротивится их браку, сочтёт его неравным и неприличным. В сущности, он добрейший старикан, но упрям, как сотня ослов, немного занудлив и всецело пребывает во власти предубеждений. Тенёта предрассудков помешают ему правильно оценить выбор сына, ведь он не знаком с миссис Дженкинсон и не знает, какое она сокровище, какая необыкновенная у неё душа. Лорд настаивал на торжестве скромном и немноголюдном. Разумеется, всё тайное рано или поздно становится явным, но кто вправе посягать на узы законного брака, освящённого англиканской церковью? Их венчание, достойное страниц «Панча», состоялось в маленькой часовне на окраине Лондона. Обряд осуществил недавно рукоположенный викарий, закадычный друг лорда.
После свадьбы лорд переехал к ним в дом, но счёл его тесным, неудобным и заявил, что найдёт для семьи что-нибудь получше и в более аристократическом районе. И действительно, через пару месяцев он присмотрел премилый особнячок, правда, не до конца отделанный, но и это огромное везение: в Белгрейвии недвижимость разлетается одним махом ещё на стадии закладки фундамента. Он хотел немедленно оформить сделку, но какая досада – ему не хватило небольшой суммы. Не упускать же такой шанс! Когда он сообщил супруге, что уже определился с покупателем на её дом, – всё равно эту развалюху надо, пока не поздно, сбывать с рук, – та пришла в замешательство. Она вложила в его обустройство немало сил и денег и, признаться, не собиралась продавать. Дом был оснащён вентиляцией, верхним водоснабжением и прочими новомодными усовершенствованиями. В нём имелось две гостиных, столовая, несколько спален и просторная ванная комната, переделанная из кабинета покойного мужа. Кимберли эта затея не понравилась. Их дом был самым большим и красивым в приходе, и она любила его и гордилась им. Даже если он и кажется лорду неудобным, зачем его продавать? Не лучше ли оставить за ней в качестве приданого?
– Я удивляюсь, Кимберли, как низко вы себя цените, – сказал лорд.
И принялся уверять её, что такому бриллианту, как она, место не здесь, а в одном из кремовых особняков Белгрейвии, окружённом изумрудно-зелёными лужайками и цветущими клумбами. Её соседями должны быть особы королевских кровей, а не глупые расфуфыренные индюшки из нижней прослойки среднего класса. Она будет блистать в высшем свете.
Кимберли не нашлась, что возразить, и маменька дала молодому супругу добро на продажу дома. В их особняке не до конца настелили паркет, но лорд договорился с новыми хозяевами, что те позволят его семье задержаться здесь ещё на пару недель. Однажды вечером, когда лорд был в клубе, а мать с дочерью радостно собирали вещи и думали, как отпраздновать предстоящее новоселье, в дверь постучал мальчишка-посыльный и передал букет белых лилий – для мисс Кимберли.
– Наверняка этот бездельник что-то перепутал, – сказала маменька. – На самом деле мой дорогой Алекс решил сделать мне сюрприз. Он у меня неисправим – не может без сюрпризов. Обожаю лилии! Лилии – королевские цветы. (Подумаешь, Мария-Антуанетта).
Их