Я тебя (не)отпущу. Галина Милоградская
произнёс он. Или не он, а кто-то другой. А сам Изаму со стороны наблюдал за тем, как расширяются глаза Асами, а губы пытаются сложиться в подобие улыбки.
Я всё-таки всё испортил, Асами.
Третья глава
Изаму дышал через раз. После её слов всё стало неважно. И она смотрела с такой надеждой… Ждала от него решения всех проблем. Как всегда. А он… Он не знал, что сказать, кроме: давай поженимся. Их страсть, или ошибка, вышли боком. А теперь он обязан связать её жизнь со своей.
– Что-о? – выдохнула Асами возмущённо. – Я не хочу… то есть, не могу… я…
– Ты ждёшь Сору. И ребёнка от меня, – безжизненно произнёс Изаму. Имя Соры полынью осело на губах.
Асами подавилась вздохом. Посмотрела на него внимательно. А чего она вообще ждала? Какой реакции? Сама узнала только сегодня утром, пришлось сесть – ноги моментально подкосились. Наверное, от такой новости стоит испытывать счастье, но его не было. Пустота в ней жадно облизнулась, стоило подумать о Изаму. О том, как ему рассказать. Привязать к себе, невольно, но крепко: при мысли об этом Асами вздрогнула. Нечестно. Несправедливо. Неизбежно. А ведь есть ещё Сора…Её привычная боль, его привычное отсутствие.
Спрятав лицо в ладонях, Асами замотала головой – почему всё так запуталось? Было сложно, стало невыносимо. Она ведь знала, видела – Изаму её избегает. Хотелось сказать ему, что она ни о чём не жалеет. Что благодарна за всё: за нежность, за эмоции, за то, что был рядом и не дал сойти с ума от страха. Что… скучает. По приглушённому голосу в темноте, по теплу руки, сжимающей её руку, по касаниям, плавящим кожу. Иногда, глядя на него, Асами думала, что всё случившееся ей приснилось. Или, что там, в темноте, рядом был не он. Другой мужчина сводил с ума поцелуями, другой двигался в ней, срываясь на хриплые стоны, другой шептал ничего не значащие, но такие нужные слова. Другой был рядом. Ей отчаянно хотелось проверить. Хотелось видеть его, смотреть прямо в глаза, ловить его дыхание. Порой Асами казалось, что она теряет рассудок. Жизнь столько раз делилась на «до» и «после», но в этот раз «после» её разбило. Она чувствовала его, чувствовала постоянно. Изаму стал её фантомной болью – часть души, которой больше не стать целым. Асами свыклась, или только начала привыкать, но теперь…
– Я не хочу причинять вам неудобства, – тихо, но решительно произнесла она, вскидывая на него глаза. – Вы не обязаны связывать себя со мной, ничего страшного ведь не произошло, и…
– Как ты представляешь свою жизнь, Асами? – устало перебил Изаму. – Когда вся деревня будет гадать, кто отец ребёнка. Будет жалеть тебя. Или обвинять.
– Переживу. – Асами моргнула, поджала губы, упрямо вздёрнула подбородок.
Изаму сжал кулаки в карманах. Глупая, упрямая девочка. Опять храбрится. От желания обнять её, сказать, что всё будет хорошо внутри что-то ломалось. Снова и снова, с оглушительным хрустом. Нелепый, глупый разговор. Нелепые лепестки Асами в её волосах. И сам он – нелепый. С желанием быть рядом. Нелепый и ненужный.
– Переживёшь, – безжизненным эхом. Она наверняка хотела ребёнка.