Наследница для темного лорда. Любовь Огненная
их мне не хотелось.
В пути многое было выполнить трудно. И я, и Далар много рассказывали им, показывая знакомые и незнакомые предметы. В их присутствии я называла мужчину дедушкой, и девочки повторяли за мной. Я же удостоилась чести называться мамой.
Когда Дайла впервые произнесла по слогам это слово, я не удержалась и разревелась, но не переставала улыбаться, чтобы не напугать девчонок. Они и так смотрели на меня недоуменно, наверняка не понимая, чего я реву. Лейла даже пожеванную сушку мне протянула, буквально отрывая ее от сердца.
Стоит ли говорить, что плакать я стала еще интенсивнее?
– Госпожа, остановимся здесь или доедем до дома моего брата? – шепотом обратился ко мне Далар, заглядывая в окошко.
– Здесь, папа, – так же тихо ответила я, с трудом поднимаясь с пола и пересаживаясь на сиденья.
Девчушки спали, завернутые в одеяла. Я едва смогла их угомонить. С каждым днем я уставала все больше. Ноги затекали и отекали, спина неимоверно отваливалась, а на меня накатывала сонливость.
Травы, которые я покупала у знахарки, почти закончились, как, собственно, и мазь от отеков. Мне просто некогда было про себя вспоминать. Все мое время, все мое внимание занимали девочки, и все проблемы временно отошли на второй план. В эти две недели я будто выпала из жизни, но жизнь обо мне не забыла.
– Называй меня дочкой или Дианой и на «ты», – произнесла я, ухватываясь за поданную руку, чтобы выбраться из кареты. – Будет странно, если ты станешь обращаться ко мне по-другому.
– Хорошо, госпожа. То есть дочка, – тут же исправился счастливый дедушка, осторожно передавая мне в руки Лейлу. – Что-то не так?
– Снова изжога, – тяжко вздохнула я, чувствуя горечь во рту.
В последнее время изжога появлялась очень часто и на разные продукты, в то время как ела я все, что видела. Аппетит был просто зверским, но чаще я все-таки кушала то, что готовила или покупала для девочек. В ином случае они лезли ко мне в тарелку, желая попробовать то, что им еще точно нельзя. Например, соленые огурцы.
– В аптеку бы надо, – вздохнул мужчина, наблюдая за тем, как молодые парни уводят наших коней под навес.
Постоялый двор находился почти сразу за центральными воротами. Этот небольшой портовый городок был отгорожен высоким каменным забором. В такое позднее время я с трудом могла разглядеть центральную улицу, а потому даже не пыталась присматриваться. Хотелось только одного: лечь спать и не вставать хотя бы в ближайшие шесть часов.
– Все завтра.
По добротной каменной лестнице я поднималась с трудом, но Далар меня не торопил. Придерживал для меня дверь, а потому в тускло освещенный холл постоялого двора я вошла первая, чтобы тут же испуганно замереть прямо на пороге под десятком пар чужих глаз. Эти маски и темные одежды я могла бы различить даже в темноте.
– Дочка, ты чего встала? – спросил Далар, обходя меня и закрывая таким образом собой. – Добра этому дому, – поздоровался мужчина, давая мне возможность