По эту сторону рая. Фрэнсис Скотт Фицджеральд
любовался ею. Он заговорил сразу, так же как и Фрогги:
– Я много о вас слышал с тех пор, как вы перестали носить косички…
– Смешно сегодня получилось…
Оба одновременно умолкли. Изабелла робко повернулась к Эмори. Обычно ее понимали без слов, но сейчас она не стала молчать:
– От кого слышали? Что?
– От всех – с тех самых пор, как вы отсюда уехали.
Она вспыхнула и потупилась. Справа от нее Фрогги Паркер уже «сошел с дорожки», хотя еще не успел это понять.
– Я вам расскажу, какой помнил вас все эти годы, – продолжал Эмори.
Она чуть наклонилась в его сторону, скромно разглядывая веточку сельдерея у себя на тарелке. Фрогги вздохнул – он хорошо знал Эмори и как тот блестяще использует такие ситуации. Он решительно повернулся к Салли и осведомился, думает ли она с осени уехать в колледж. Эмори же сразу повел огонь картечью.
– У меня для вас есть один очень подходящий эпитет. – Это был его излюбленный гамбит. Никакого определенного слова он при этом в виду не имел, но в собеседнице пробуждалось любопытство, а на худой конец всегда можно было придумать что-нибудь лестное.
– Правда? Какой же?
Эмори покачал головой.
– Я вас еще недостаточно знаю.
– А потом скажете? – спросила она еле слышно.
Он кивнул.
– Мы пропустим танец и поболтаем.
Изабелла кивнула.
– Вам кто-нибудь говорил, что у вас пронзительные глаза?
Эмори постарался сделать их еще пронзительнее. Ему показалось, – или только почудилось? – что она под столом коснулась ногой его ноги. Впрочем, это могла быть просто ножка стола. Трудно сказать. А если все-таки?… Он стал быстро соображать, как бы им уединиться в маленькой гостиной на втором этаже.
Невинными младенцами ни Эмори, ни Изабелла, безусловно, не были, но не были они и порочны. К тому же эти ярлыки не играли большой роли в той игре, которую они затеяли и которая в ее жизни должна была занять главное место на ближайшие несколько лет. Как и у Эмори, все началось у нее с красивой внешности и беспокойного нрава, а дальнейшее пришло от прочитанных романов и разговоров, подслушанных среди девушек постарше ее годами. Изабелла уже в десять лет усвоила кукольную походку и наивный взгляд широко раскрытых блестящих глаз. Эмори смотрел на вещи чуть более трезво. Он ждал, когда она сбросит маску, но ее права носить маску не оспаривал. Она со своей стороны не обольщалась его личиной многоопытного скептика. Проведя юность в более крупном городе, она повидала больше разных людей. Но позу его приняла – это входило в число мелких условностей, необходимых в такого рода отношениях.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской