(Не)твоя тайна, или Разбуди мою страсть. Вероника Касс
а я, проводив взглядом удаляющийся автомобиль, мысленно пожелала им удачи. И меня отпустило, я, словно воздушный шарик, сдулась, не хотелось больше кокетничать и безмозгло улыбаться.
Повернулась к Виталию, собираясь попрощаться, мужчина же, что-то обдумывая, серьезно смотрел на меня.
– Нечего делать? – все же спросил он.
– Да, я уезжаю в город и развожусь, – честно и серьезно призналась я, потому что не сомневалась в принятом решении ни на секунду.
– Бывает, – кивнул он, а затем, улыбнувшись краешком губ, заговорщицки произнес: – Может, ко мне? Чаю теплого попьем. А то вы долго без шапки, должно быть, очень замерзли, как бы не заболеть, – покачал майор головой.
– Ко мне можно на ты, – натужно улыбнулась и согласилась на чай.
Возможно, хотя бы кружка теплого травяного напитка подарит мне необходимое сейчас тепло. Вдруг мне полегчает и грудь перестанут сковывать обручи боли, плотно спеленавшие меня по рукам и ногам и впрыскивающие своими шипами в мою кровь яд, одновременно парализующий и поджигающий мои конечности, заставляющий биться в предсмертной агонии.
Я не знала, что чувствуют люди в момент смерти, но мне каждое прожитое мгновение казалось, что именно то самое. Причём обычный человек имеет шанс все же скончаться и больше не жариться на адовой сковороде, а я умирала раз за разом, и, лишь ощущая необъяснимое тепло Самойлова, мне становилось хоть на чуточку, но легче.
Глава 4
Наши дни
Вдох. Удар-выдох. Вдох. Удар-выдох. Левой. Левой. Правой.
– Виталий Сергеевич, простите, но там ваш отец…
Правой. Правой. Правой.
Поймал грушу и прислонился к ней лбом, успокаивая дыхание. Потренировался на славу, пот стекал ручьями, но вот раздражение не проходило.
– Что? – резко спросил и приготовился терпеть слуховую пытку, ожидая писклявого голоса.
– Ваш, ваш, ваш…
– Тебя заело? Четче!
– Сергей Григорьевич звонил уже пять раз, – промямлила помощница моей помощницы. Да где же черти носят Марию Павловну?
– И? – Я все же отошел от груши, которую многие считали лишь декором в моем кабинете, и, подойдя к бару, взял бутылочку воды.
– Ну ему очень сильно надо с вами поговорить, а вы не берете трубку.
Я открутил крышечку на бутылке, и девушка вздрогнула от раздавшегося щелчка. Испуганный кролик, не иначе, еще чуть-чуть – и у нее начнет подрагивать кончик носа от страха.
– Где Мария Павловна? – задал закономерный вопрос и, поднеся бутылку к губам, начал жадно глотать воду.
Девушка округлила глаза и рот и начала шевелить губами, не произнося ни единого звука. Ну так хотя бы голова не болела.
Хотя нет, даже так, без голоса, она меня бесила. Рыжая. Я терпеть не мог рыжих. И где только тетя Маша её откопала?
Выкинул опустевшую бутылку в урну и, зайдя в отдельную зону кабинета, не предназначенную для посторонних, стянул брюки, кинул их в корзину для грязного белья, достал