Двое на фоне заката. Людмила Толмачева
«пеньюар», встряхнула его и отошла в сторону, любуясь своей «работой».
Тамара Николаевна вздохнула, повернулась к девушке, задумчиво посмотрела в ее карие глаза, с нетерпением ожидающие вердикта, и спокойно сказала:
– Присядь, Настасья, поговорим.
– Вам не понравилось? – расстроилась девушка.
– Нет, почему… В целом, неплохо. Характер ты ухватила. Но зачем так суетишься? Провинциальная парикмахерша цену себе знает. И не забывай – это современная девушка, а ты какие-то дореволюционные ухватки взяла. В общем, переиграла. Сама как считаешь?
– Отстой!
– Это что означает?
– Полный абзац, короче, ничего у меня не получится.
– Ну что ты разнылась? – рассердилась Важенина. – Так дело не пойдет. О чем мы договаривались? Забыла? Никакой паники! Адекватная реакция на критику. Вот что, солнышко, пойдем на кухню, чайку попьем и поговорим.
* * *
Настя заваривала чай, а Тамара Николаевна делала бутерброды с сыром и докторской колбасой.
– Знаешь, что я сейчас добавлю к бутерброду с колбаской?
– Что?
– Тонко нарезанный маринованный огурчик. Получится очень пикантно. Не пробовала?
– Нет. Тамара Николаевна, вам не понравилось?
– Подожди, давай сначала перекусим, а потом поговорим. Не надо все в кучу мешать. Иначе толку ни от того, ни от другого не будет. Ну вот, бутерброды готовы. Сейчас достанем красивые десертные тарелки… У меня есть английский набор, еще от мамы остался. Видишь, какой красавец? Тончайший фарфор, и рисунок мне нравится, без излишеств. Симпатичный, не правда ли? Нет, не так твоя парикмахерша спрашивает. «Полный отпад, правда же?»
– Угу.
– Садись, Настасья. Выпьем по чашке чая, а потом о серьезном потолкуем.
Они молча пили чай: Тамара Николаевна неторопливо наслаждалась душистым напитком, потихоньку наблюдая за Настей, а та рассеянно жевала бутерброд, вряд ли чувствуя его вкус. Было заметно, что девушка волнуется и ждет не дождется оценки за сыгранный этюд. Важенина, пряча улыбку, смотрела на то, как Настя с преувеличенным спокойствием ставит на блюдце пустую чашку, стряхивает с пальцев прилипшие крошки, поправляет кофточку и приглаживает за ушами завитки каштановых волос, забранных в тяжелый пучок. Нечаянно встретившись взглядом со своей наставницей, Настя смутилась, но тут же постаралась изобразить равнодушие, устремив в окно взор коричневых, с медовым оттенком глаз.
«Милая девочка, – думала актриса, – каким ветром навеялось в твою красивую головку решение пойти по этой нелегкой стезе? Как мало ты знаешь об актерской профессии, и как много придется пережить, чтобы однажды сказать себе: я актриса. Но уж коли решилась – терпи, стиснув зубы, до дрожи, до боли, до двоения в глазах…»
Оторвавшись от дум, Тамара Николаевна задала неожиданный вопрос:
– Скажи, ты твердо решила поступать в театральное?
– А что? Вам кажется, что у меня нет таланта? Так я…
– Определенный