Долина Граумарк. Темные времена. Штефан Руссбюльт
у меня нет члена, чтобы делать детей.
– Цефея, благодарю тебя, что ты избавила меня от этого зрелища, – прохрипел Бонне, а смотревший во все глаза Мило тем временем мог убедиться, что Ушма говорит правду.
– Отдохните немного. Завтра поговорим.
Об отдыхе, конечно, нечего было и думать, но сейчас Бонне и Мило было достаточно того, что их оставили в покое. Опухоль на лице Бонне постепенно спадала, он снова смог видеть, и вернувшееся зрение дало ему новый повод прохныкать на протяжении всей оставшейся ночи.
Мило же размышлял о событиях минувшего дня. Что можно сделать, чтобы все снова стало хорошо? Неужели Цефея забыла, что нужно заботиться о маленьком народце? Она же лучше других должна знать, что полурослики не созданы для приключений. Прыжок с дерева в повозку с сеном, рискованный проход по канату над курятником или спуск в Стенающее ущелье – это и так больше, чем можно ожидать от большинства, но случившееся сегодня уже не приключение, какое-то злоключение. Пожалуй, оставалось лишь понадеяться на то, что будет не слишком больно.
11
Дорн
Дорн сидел, прислонившись к стене, в проеме окна на втором этаже заброшенного здания, жевал кусок сала с мясной прослойкой и, прежде чем снова откусить кусочек, бросал взгляд на улицу. На юге и востоке над крышами вздымались столбы дыма, а улицы словно метлой вымело. Лишь немногие торговцы торопливо убирали обратно в магазины или в расположенные на севере склады товары, обычно выставленные на обозрение прохожим перед лавками в деревянных ящиках или на прилавках. Если бы небо не было таким ослепительно-синим, а ветер не был похож на слабое дуновение, Дорн списал бы все на приближающуюся грозу. Но сейчас стоял чудесный осенний день, и Дорн не знал, что и думать.
– Интересно, что там происходит? – огорченно прошептал он.
– Мы узнали бы, если бы ты не предпочел зарезать регорианина у всех на виду, – ответила Сенета, сидевшая прислонившись спиной к одной из голых стен и чинившая плащ. – И как ты думаешь, что нам теперь делать? Они будут охотиться на нас, пока не найдут и не насадят наши головы на Северные ворота. Я сомневаюсь, понимаешь ли ты, что натворил. Эти ребята не славятся тем, чтобы великодушно прощать смерть своего товарища. Но даже если бы воины так и поступили, то храмовые жрецы нас точно не забудут. В их глазах ты плюнул Регору прямо в лицо. Убить одного из воинов Регора – богохульство. Обычное убийство обычного человека со временем могло бы быть забыто. Но этого нам не простят до конца наших дней, и мне кажется, что этот конец не заставит ждать себя слишком долго.
– Это был несчастный случай, только и всего, – проворчал Дорн.
– Несчастный случай? – прошипела Сенета. – А мне-то показалось, что два тяжело вооруженных воина бросились друг на друга, а затем один из них подох в луже крови. Поправь меня, если я ошибаюсь.
Дорн обмяк у своей стены, пряжки его кожаного доспеха царапнули обмазанную глиной стену, оставив на ней глубокие следы.
– Он бросился на тебя с обнаженным мечом.