Истории, написанные при свече. Людмила Вячеславовна Федорова
что такое в Риме с христианами бывает регулярно, что все их современники-единоверцы, как и они, в опасности, должны были предполагать, что и их эта участь не минует…
… Но в их жизни всё было так безоблачно блаженно и идеально, а счастье слепо, поэтому сейчас никто не ожидал такого поворота, все в обескураженном состоянии плакали и мылено готовились к мученичеству…
… Только Елена сидела, скрутившись, без слёз, с растрёпанными русыми волосами по колено и с глубокими размышлениями, которые отражались в решительном взгляде её больших зелёных вежд…
… Капитан легионеров прервал плач всех членов общины и размышления Елены грубым криком:
– Этих в камеру темницы, а потом на суд императора и его благороднейших патрициев, конечно, может, кто-то испугается и отречётся от Христа, но нельзя на это надеяться, заранее приготовьте всё для казни на арене Колизея!
Тут Елена встала в полный рост, поправила свои длинные русые волосы, вдохнула очень глубоко и со светом в очах подумала: « О, Господь Всемогущий и Всемилостивый Иисус Христос, помоги и спаси! Я помню тот разговор о будущем христианства и человечества и помню слова Антонио о «величайшем ораторе». Я решилась, я сыграю роль этого оратора! Только прошу, Господи, помоги мне, усиль мои способности, что я имею в десятки раз, ведь Ты можешь всё, я же – ничего, я всего лишь Твоя скромная раба, но если Ты со мной, помогаешь мне, то я из ничего становлюсь всем! Так помоги же мне сделать это: выйти на арену Колизея и произнести такую речь, чтобы язычники сами содрогнулись, нет, конечно, не передо мной, а перед Тобой, мой Господь и Бог Иисус…».
… Спустя с час вся община сидела в холодной камере, молясь, вздрагивая слегка, всхлипывая…
Тут Елена повернулась ко всем с уверенностью на светлом лике и изрекла:
– Дорогие милые ближние мои, братья и сёстры во Христе, никто отрекаться от святой веры христианской не собирается, верно? Верно! Так что на арене погибнуть успеем, если мой план не удастся, нам это в таком случае очень быстро устроят! Но всё же нужно попытаться воплотить мой план…
Все перестали плакат, задумались, переглянулись, и отец Киприян с сиянием в голубых очах тихо ответил:
– Благословляю, как священник. Говори, Елена, что делать будем, раздавай распоряжения, кто что должен сделать для воплощения твоего плана…
– Отец Киприян, вы не должны делать ничего особенного, только все должны себя правильно повести, когда нас приведут на арену: все члены общины должны не со слезами, стонами, не с блаженной смиренностью стоять, а стоять позади меня с суровым, немного рассерженным видом. Говорить с ними буду я, главная задача лежит на мне. Отец Киприян, у вас нет при себе сейчас случаем что-то из церковных реликвий: может крест большой, или стяг с изображением Христа? – объяснила Елена.
Киприян подумал и вспомнил:
– Действительно, Елена, есть у меня крест большой золотой…
Киприян тихо передал крест в ручки Елены, та внимательно посмотрела на него со словами:
– О, да, это