Надменный индюк. Эмилия Марр
которых я видела в детском доме, а сейчас державшие нас с Софой, противно заржали.
– Иди ты, урод, знаешь куда?!
– Если не закроешь свой рот, получишь здесь и сейчас, – зло цедит этот монстр.
Хотела было уже ему возразить, как услышала тихий голос Сони:
– Диана, молчи, – и подняв голову, более громко произнесла: – Андрей, я здесь и уже никуда не денусь. Пожалуйста, отпусти её. Она не знала о тебе и ни в чём не виновата. Просто, увидев меня, прицепилась следом.
– Соня! – не могу сдержаться. Что она такое говорит? Нет, я не позволю ей остаться с ним наедине. Никогда!
Пытаюсь вырваться, но мой стражник сильнее зажал и выкрутил мои руки. Ощутив рези в руке, наклонилась, чтобы хоть немного уменьшить боль, но глаза не опустила.
Это животное в человеческом обличии подошло к Софе и, схватив за подбородок, высоко задрало её голову.
– Хочешь, чтобы я пощадил твою подружку?
– Она мне не подруга, – негромко противопоставляет Соня.
– Мне всё равно! – кричит этот урод, возвышаясь над ней. – Эта сучка помогала тебе сбежать. От меня! А это значит, она виновата. И должна ответить! Прощение – это участь слабого, ты же знаешь, Софа. А с моим кодексом ты знакома, так что не стоит тратить время на пустые слова. Она останется с пацанами, а ты пойдёшь со мной. Они тоже должны получить компенсацию за поиски.
Адреналин, бушевавший в крови, постепенно сменяется страхом за себя.
Я остаюсь с двумя парнями, одна, ночью, за чертой населённого пункта, как вознаграждение за упорство в поимке Софы. Тут даже при самой большой фантазии вывод напрашивается только один.
– Помогите! Помогите! Отпусти меня, козёл! – пытаюсь и кричать, и вырываться из рук парня.
– Свяжите её, легче будет, – напоследок даёт совет Андрей и уводит еле передвигающую ногами Софу.
– Не-ет! Никогда! Не позволю!
Хаотично бью своего узурпатора ногами, тогда как второй начинает снимать рубашку со словами: «Верёвки нет, но рубашка сгодится для этого».
Все страшные картинки того, что может произойти со мной сейчас, мелькают перед глазами, и я понимаю, что не смогу после «этого» жить. Такое существование не для меня. Нет, надо бороться до последнего.
Перестаю сопротивляться. Парни тоже застыли, удивившись переменам во мне.
– Ладно, давайте сделаем это, поняла уже, что не сбежать всё равно от вас. Так хотя бы без насилия, добровольно. Но только по очереди, ладно? А потом вы отпустите меня, договорились?
– Вот и отлично, хорошо, что образумилась. Это Андрюха любит сопротивление и слёзы баб. Я же договариваюсь, тем более хорошо обоим, чего отказываться-то, – идёт навстречу моим условиям тот, что с рубашкой Толян. – Руки перестань ей выкручивать и отпусти, она же согласилась.
Пацан, что стоял сзади, неохотно, но всё же выпускает меня из своих оков. Почувствовав свободу, начинаю растирать места ушибов и озираться по сторонам, но стараюсь делать это как можно незаметнее.
– Эх, парни, вижу, что