Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного. Михаил Елисеев
года Владимир с большим псковским войском совершил свой первый поход на Эстонию. Генрих Латвийский отмечает, что для эстов он оказался настолько же бедственным, насколько для псковичей прибыльным. После него эсты долго не могли оправиться.
6 января 1217 года, видимо в отместку за причиненный ущерб, крестоносцы, поддержанные эстами, открыто напали на Новгородскую землю, разорив селения по реке Шелони. Напали они именно тогда, когда на Руси праздновали Крещение, и русские люди более всего были заняты приготовлениями к большому церковному торжеству. А также пирами и «попойками», как добавил от себя Генрих Латвийский.
Вот тебе и рыцари Христа! Вот тебе и борцы за веру!
Понятно, что русские были не готовы к вторжению и что бед Христово воинство наделало немалых. Ответный удар по зарвавшимся братьям-рыцарям был просто необходим. На границе только так, и никак иначе. На удар надо отвечать решительным и быстрым ударом. На границе признают только силу.
Однако зря немцы растревожили псковского медведя. Орден сам накликал беду на свою голову. Особенно сейчас, когда Владимир и так сосредоточил все свое внимание на трех вещах: мщении, Прибалтике и ордене.
Хотя, если смотреть с формальной точки зрения, Псков крестоносцы не тронули, видимо, не решились соваться на каменные стены и башни.
Главным противником князя Владимира выступает немецкий рыцарь Бертольд фон Венден, занимающий в ордене меченосцев высокую должность «провинциального магистра», или комтура. Бертольд был фигурой одиозной, можно сказать, брутальной. Черта он не боялся, а богу служил настолько усердно, что прибалтийские язычники дрожали при одном лишь упоминании имени этого воинствующего монаха. Боялись его больше, чем любой нечисти.
Чтобы понять, насколько опасен был такой противник, необходимо приглядеться к нему внимательнее.
Происхождение этого знаменитого рыцаря неизвестно, он так и зовется в хрониках – Бертольд Венденский. Скорее всего, это был тоже младший сын одного из знатных германских феодалов, решивший поднять меч во славу Христа и таким способом решить свои проблемы. Жизненный путь Бертольдом был выбран правильно, поскольку его карьера в ордене меченосцев стремительно двигалась в гору. Если по должности на тот момент он и был «всего лишь» комтуром Вендена, то Генрих Латвийский величает этого человека, ни много ни мало, как «магистром венденских братьев». Это само по себе говорит об авторитете рыцаря и том положении, которое он занимал в Вендене. Именно Венден чаще всего становился резиденцией магистров ордена (вспомним Вино фон Рорбаха), а раз в году в нем собирался высший орденский капитул.
Авторитет венденского комтура был настолько непререкаем, что частенько Бертольд действовал совершенно самостоятельно, на свой страх и риск, как полноправный властитель края. Был ли он назначен на эту должность магистром ордена Волквином или избран на нее местными братьями, остается неизвестным. Да не так это и важно.
Имя Бертольда