Монах Ордена феникса. Александр Васильевич Новиков
Наверное, он там бы весь оказался, если бы не гарда. Альфонсо выдернул кинжал из птицы – вышел он так же легко, как и зашел, приготовился в новой атаке, но птица была мертва, а в том темном мешке башни Стены, где он оказался, было оглушающе тихо, и смотрела на него большая, яркая луна через дыру в поломанных досках крыши…
Очнулся Альфонсо уже в сумерках зари, долго смотрел на светлеющее небо через дыру пробитой крыши башни, в которой оказался; не хотелось ни шевелиться, ни думать, но, к сожалению, нужно было делать и то и другое. Черная птица накрыла его собой, словно одеялом, и теперь с нее текло что то склизкое и холодное прямо на шею. В рождающемся утреннем свете ее черная морда постепенно становилась различимой, отчего не становилась красивее, наоборот становилась все более мерзкой. У нее были длинные клыки, которые не помещались в пасти, по этому торчали на улице, над этими клыками топорщился большой, складчатый нос, усевшийся на морду гигантской крысы и большие уши, закрыть которые не смогла бы ладонь крупного мужчины.
Задыхаясь от резкого, режущего глаза смрада, скинул с себя Альфонсо тушу птицы, которая на поверку оказалась гигантской летучей мышью с костистыми, длинными лапами и кожистыми крыльями, осмотрелся вокруг. Оказалось, падение Альфонсового тела приняла на себя куча костей, вперемешку с рваными кусками доспехов, обломками оружия и несколькими частями человеческого тела, не успевшими еще сгнить. Остальные мыши, которым посчастливилось не пытаться закусить Альфонсо, висели вверх ногами, зацепившись огромными когтями за балки крыши, закрывшись крыльями, словно в коконе и, видимо, спали. Осталось их девять штук, и какое то время Альфонсо хотел перерезать их всех, пока они спят, но передумал – знание секрета черных птиц может пригодиться потом. Самый страшный людской кошмар, жестокую и кровавую расправу над людьми, каждоночные вопли и крики, мольбы о пытках и любой другой, самой страшной казни, можно было бы прекратить, просто убив всех птиц пока они спят. И Альфонсо мог это сделать, став навеки героем. Но, как показала практика, быть героем в этой стране опасно, да и потом… Сколько всего пережил он до того, как убить хотя бы одну летучую мышь, и вот так просто подарить людям избавление от страха? Хотите бояться – бойтесь, не хотите – деритесь со своими страхами сами, а не ждите героя.
От убитой птицы Альфонсо оторвал коготь, долго выламывая его из лапы, положил в карман куртки, ощущая его впоследствии при каждом движении: то он, развернувшись к телу, колол в бок, то, развернувшись от тела, дырявил карман, отчего кончик когтя торчал наружу. Он осмотрел кинжал, насколько позволяло освещение – на лезвии чудесного оружия не осталось даже царапины, а вот рубин из ручки вылетел, оставив в ней дырку. Ювелир его делал отвратительный, а вот кузнец был мастером своего дела.
Необходимость выбираться из этого склепа породила необходимость думать, как это осуществить, а вот думать не хотелось совершенно, поскольку голова отменно выдавала