Маленький отель на Санторини. Юлия Набокова
два плетеных кресла и маленький круглый столик, а на нем лежит черно-белая кошка, раскинув лапы с розовыми подушечками.
– Привет, – я подхожу к ней. – Ты что тут делаешь?
Может, это кошка моей бабушки? Я протягиваю руку, чтобы ее погладить, но не успеваю коснуться. Кошка вскакивает, запрыгивает на белокаменную стену и сразу же скрывается из виду, давая понять, что никому не принадлежит и гуляет сама по себе.
В окошке у двери виднеются бело-синие занавески. Глядя на них, я завороженно шагаю к порогу. Связка ключей от волнения падает из рук, и я наклоняюсь за ней. Мне не терпится открыть дверь и проверить, что внутри все осталось, как при жизни бабушки, и меня не встретят пустые стены, как в номерах для постояльцев.
Руки дрожат, пока я один за другим вставляю ключи в замочную скважину. Остается последний – но не подходит и он. Я с досадой вздыхаю. Не может быть! Я так близко к своей семье – но не могу войти!
Придется вызывать слесаря, чтобы вскрыть замок. А пока я прижимаюсь носом к запыленному окну. Бело-синяя штора задвинута наполовину, сквозь прозрачную тюль на второй половине окна я могу разглядеть комнату, вероятно, служившую гостиной. Ближе к окну стоит стол, накрытый вышитой скатертью. А у стены за ним – комод из темного дерева, на котором виднеются старые фотографии в рамках. Как бы мне хотелось рассмотреть их поближе! Но я могу различить только темные силуэты родных. Моя греческая семья по-прежнему остается для меня скрытой в тумане. Но я уже в шаге от знакомства с ними. Остается только запастись терпением и уповать на слесаря.
А пока я беру лейку у стены и поливаю засохшие цветы в горшках. Чтобы наполнить ее, мне приходится не раз сбегать на рецепцию – ведь только там каким-то чудом сохранился кран. Видимо, смеситель с откручивающимися ручками был слишком старым для того, кто обчистил отель моей бабушки. Как и телефонный аппарат на стойке. Вор даже ни одного нормального стула не оставил, так что я прихватываю одно плетеное кресло из дворика бабушки и отношу его на верхнюю террасу, чтобы посидеть там на закате.
Когда я прибегаю с лейкой в последний раз, на столике снова вальяжно развалилась черно-белая кошка. Она недовольно поднимает голову и поводит ушами.
– Лежи-лежи, – усмехаюсь я. – Не буду я тебя трогать.
Пока я поливаю, она наблюдает за мной.
– Кстати, ты не знаешь, где ключи от дома?
Кошка ничего не отвечает.
– Так я и думала. Ладно, пока.
Я оставляю лейку на том же месте у стены, выхожу за дверь и запираю ее на ключ.
Ветер гоняет по террасе пух из разодранной подушки. Непорядок! Я снова бегу на рецепцию. В чуланчике, где я раньше нашла чашку, есть метелка с совком. С их помощью я выметаю пух из пустого номера. Привожу в порядок нижнюю террасу, потом поднимаюсь на среднюю и последней прибираюсь на верхней, видовой, где собираюсь встретить свой первый закат на Санторини.
Я как раз заканчиваю, когда снизу трезвонит мой мобильный, который я оставила на террасе ниже. Пока