Свобода выбора фатальна. Александр Бубенников
несовместимые с деятельностью в большом спорте, остановившись на получении первого разряда и каэмэса, перенес азарт соревнования и достижения высоких и даже высших достижений в большую науку математического моделирования сложных объектов и изобретательство в области микросхем и систем, измерений параметров технологий и приборов. В своей футбольно-хоккейной юности он практически всегда был капитаном команд и просто обожал дух командных соревнований ради честной красивой спортивной победы.
А чем могучее радостное изобретательство уступает большому спорту? Тот же дух соревнований, новизны, та же красота побед и преодоления, желание отдать все силы ума и души для достижения победы, к тому же чувство первопроходца при решении сложнейших научно-технических задач современности, рывок, прорыв в будущее, где так еще не соревновались «не играли по большому счету».
А еще в изобретательстве Брагин прозорливо видел то, чего не находил в большом спорте: редкая бескорыстность, «не от мира сего» в творческом соревновании изобретателей, нет фанатов, «болельщиков», то есть болезных и отчасти ущербных людей на грани психического заболевания и срыва. Да и откровенных нахалов, с цепи сорвавшихся «отмороженных» гениев-изобретателей, требующих себе незаслуженных благ и коврижек не приходилось видеть Брагину на научном веку, на ниве служения Изобретательному Богу. А ведь все прогрессивные технологические, технические и системные решения цивилизации идут от неуемного брата Изобретателя – от колеса до атомной и водородной бомбы, от лампочки Эдисона и Лодыгина до транзистора, интегральной микросхемы, компьютера, нейронных сетей систем ИИ.
Только неожиданно для себя Брагин быстро обнаружил, что в его любимой электронике, автоматике и вычислительной технике все изобретения элементарно обходятся за счет новых, далеко не принципиальных решений, частично или полностью перекрывается старый уровень новизной относительной, далеко не принципиальной, фундаментальной. Это поразило Брагина, но он сделал для себя один важный вывод: надо изобретать принципиально новые вещи с глубоким опережением текущего уровня на десятилетия и даже века, и не жалеть о том, что их время будет впереди, возможно, даже после смерти автора-изобретателя. Иногда Брагин мысленно сокращал сроки на мораторий его изобретения: «Вот придут к власти национально-ориентированные, честные и совестливые политики-патриоты, тогда и с чистой душой и совестью расконсервирую изобретённый неприкосновенный запас, НЗ».
Изобретательская фишка Брагина базировалась на созданном им наборе сверхконкурентных программ двумерного и трехмерного технологического, физического приборного, схемотехнического, а также смешанного приборно-схемотехнического и системного моделирования. Таким образом, него было возможность анализа вариантов перспективных технологий, топологий изготовления и производства приборов, микросхем и микросистем на