Маньяк, похожий на меня. Детективные рассказы и повести. Пётр Некрасов
мне потом скажет, когда сочтёт нужным. Отлично! Отлично! Одна из девчонок говорит неправду. За каким дьяволом? Кого они хотят спасти от подозрений? Таня – Брюса? Майя – Левина? Ведь понятно же, что не девчонка забила насмерть того мужика у моста. И не тщедушный Вадя Марецкий. Добродушный бородатый Толя физически способен разбить голову дубиной, он и без дубины может шею кому угодно свернуть. И как нарочно, именно он сидел у палатки в те секунды, когда кто-то истошно орал в лесу.
А, может быть, убийство в лесу произошло без единого крика? Может, кричали уже потом? И неизвестная девушка разбудила меня специально, чтобы я услышал эти вопли, похожие на дурной сон?
Это даже не голливудский ужастик. Это детектив. Низкопробный детектив, с обложкой, обёрнутой в газетку, и зачитанный до дыр. Ты правда поверил, что один из этих самодельных окуджав обеспечивает другому алиби на время убийства?
А не ты, что ли, прикидывал вчера весь вечер, как они друг друга поубивают? Хотел позабавиться. Думал, что с тобой, крутым скалолазом, этим недотёпам ничего не грозит. Так забавляйся! Недотёпы пока все тут, кроме главного, но он благополучно ушёл на шоссе, поймал попутку и смотался в город. Никто за нами не следил, никто не подслушивал у костра. Отсюда – простейший вывод. Один из тех, кто шагает рядом по лесной тропе к Чухонским Оселкам, сегодня ночью впал в беспричинную ярость, набросился на незнакомого селянина и безжалостно забил его до смерти дубиной.
Зачем?
Это бред, но давайте прикинем. Кто тут у нас убийца?
Толя шагал по дороге легко. Можно над ним иронизировать сколько угодно, но был он сейчас, с двумя тяжелыми рюкзаками за спиной, прекрасен, как преодолевающий пустыню двугорбый верблюд, как могучий зверь. Зверь ломится через валежник и не обращает внимания ни на сучья, ни на ухабы, ни на надоедливого овода, который всё вьётся над ухом и растолковывает:
– Это совсем не английское имя… Это просто так произносится на английский манер… Меня так называл настоящий японец, которому я экзамены сдавал… В японском языке просто нет звука «эр». И поэтому нет иероглифа, который обозначал бы «русский». Но я же – русский. И мой сенсей сказал, что на моём поясе будет вышито «Рюс» или, вернее, «Брюс». Потому что такой иероглиф – есть… Так я и прошу всех меня называть…
Нужно обладать поистине богатырским терпением, чтобы всё это выслушать, с уважением подумал Брославский. Но Толя не выглядел утомлённым. Он даже умудрялся что-то отвечать смелому мальчику в военной рубашке, шли они в ногу, словно два гренадера, и догнать их, чтобы задать пару вопросов, оказалось не так легко.
– Товарищи! – окликнул их Саша. Брюс прервал свою бесконечную болтовню, а Толя поглядел как-то через плечо, и уже без того почтительного уважения, что было позавчера, когда он забыл в турклубе свой компас. В глазах могучего бородача поблёскивало что-то вроде горестного торжества. Ну ещё бы. Предчувствия его не обманули.
– Вот вы обращаетесь «товарищи», Александр, – прогудел он