Кремль 2222. Коломна. Андрей Посняков
дальше, Рат сообразил первым. Приняв удобную для броска позу, выкрикнул:
– Маринкина!
…и тут же отпрянул, откатился в сторону. Ежели что-то бросят на крик – промахнутся.
Слава Великому Био – зря старался. В ответ тут же послышался отзыв:
– Спасская!
Спасская! Все правильно… Значит, свой.
– Назовись!
– Я Сгон. А ты?
Сплюнув, Ратибор осторожно поднялся на ноги:
– А я – вот он!
– Рад повстречаться, – выбираясь из колючих кустов, ухмыльнулся бригадир-десятник. – Так и знал, что кто-то из своих… Домой?
– Домой, – отрывисто кивнул Рат.
Странно, но Сгон вел себя сейчас довольно мирно, без обычного своего чванства – водился, водился за ним такой грешок. Не пытался наезжать, выспрашивать, что забыл Ратибор в запретном месте. Да и понятно – сам-то он что там делал? Явно ведь, от холма шел, возвращался – и как только не угодил в красное Поле?
– Едва в Поле Смерти не попал, – бригадир неожиданно улыбнулся. – Девчонкам кое-что ходил присмотреть, да зазевался малость – а оно тут как тут! Большое такое, красное. Не успел оглянуться, а оно уже за моей спиной – руку протянуть. Колыхается этак злобненько, дышит… Знаешь, говорят в нем можно прожигать старинные вещи!
– Говорят? – вскинул голову Рат, на дух не переносивший таких вот неконкретных слов – «говорят», «велят», «кормят».
Всегда хотелось знать – кто именно говорит, велит, кормит; почему, с какой целью?
– Ну, волхвы рассказывали, – скривился Сгон. – Говорили, что можно кое-что прожечь. Маркитанты, мол, знают, даже специальные Мастера Полей есть.
– Прожечь? – Ратибор опять переспросил одним словом, не очень-то ему хотелось болтать «за жизнь» со Сгоном. Был бы на его месте кто-то другой, хотя бы тот же Велесий или, увы, покойный увалень Легоша… Эх, Легоша, Легоша, друг… Одно утешает – отомстили за него как следует. Впрочем, не только за него.
– Понимаешь, можно сунуть в Поле старую испорченную вещь, – охотно пояснил бригадир, – и через какое-то время вытащить – ну, хоть за веревку – обратно, уже хорошую, новую. К примеру – оружие. Это и значит – прожечь, мне так рассказывали.
Рат старательно прятал ухмылку: а то он не знал, что значит «прожечь», а то матушка не рассказывала! Просто, раз уж встретились да заговорили, пускай Сгон болтает побольше, а он, Ратибор, лучше помолчит да послушает.
Десятник, кстати, был рад стараться – болтал почти без умолку. Зубы, что ли, заговаривал? Даже предложил присесть на случившийся по пути большой плоский камень – «передохнуть малость». Что-то раньше такой болтливости Рат за Сгоном не замечал… или просто никогда с ним вот так, запросто, не общался?
Ладно, присели… Из-за облаков выглянуло, припекая почти по-летнему, солнышко, отразилось в речной водне, ударило лучом парням