Пепел. Федор Березин
логику, которая у любого существа, уровнем выше примата, доказывает, что все тщетно и бой со смертью, сколько бы раундов его ни вести, имеет однообразный конец. Страх нужно не просто раздуть, но раздуть в нужном месте, так, чтобы он заслонил собой все остальные страхи и замкнул на себя Вселенную, – вот тогда цель достигнута. Чем можно заслонить страх смерти? Только жестокостью. А поскольку другого компонента власти – пряника – у руководства не было, вершить дела подземные должны были воистину безжалостные люди. Таковые быстро нашлись, вернее, были найдены Аргедасом. И понеслась круговерть, и закрутились шестерни этого новоиспеченного государственного механизма, а поскольку внешние ограничения не давали разрастись устройству бюрократии и, кроме того, ведал пророк подземный об историческом опыте – как ухлопывало это чрезмерно усложненное раковое образование империи изнутри, стал он следить за чиновничьим аппаратом, как хороший садовник за клумбой. И летели из-под его ножниц головы, как стебельки; на их месте новые, разумеется, сразу же рождались, как у гидры мифической, но не давал Аргедас этому организму до состояния змей, Лаокоона когда-то задушивших, разрастись, и не успевали головы чудища заслонить быстрое движение заточенного меча. И славно пошло развитие города-государства, не с пользой для жителей, но с ущербом для общего энтропийного процесса, на планете творящегося, правда, цели его менялись, и никто их до конца не ведал, кроме правителя верховного, а он тайну хранить умел…»
Вольное толкование исторических документов. Собрание сочинений. Моменты, не вошедшие, но обязательно бы попавшие в него, если бы о них было известно.
А ведь он бы мог согласиться. В конце концов, разве Аргедас Первый Неповторимый не был его противником или врагом базы? Разве не должен был бы он по своему воинскому долгу помогать любым силам оппозиции, возникшим в стане подземного королевства? Нет бы им по-хорошему объяснить ему возникшую ситуацию, погуторить по-доброму, взвесить все «за» и «против», растолковать свою позицию – однако они пошли по другому пути: отвыкли они здесь от человеческого обращения, довоспитал их рабовладельческий строй, привыкли они тут приказывать да наказывать, а для дела это не всегда лучший метод, во всяком случае не в его варианте. То, что даже в случае удачи Хадас не имел никаких шансов выжить, окромя ничего не значащих обещаний, имело некоторый вес, но отнюдь не главный. Достали они его, по-настоящему достали.
Сейчас, чувствуя животом свое пластиковое оружие, он вновь прикидывал детали предстоящего предательства, взвешивал на языке слова приговора и наслаждался еще не свершившейся местью. А статус Восемнадцать уже не на шутку увлекся изложением очередной побасенки о нездоровых путях развития эволюции разумного вида животных с планеты Земля.
– Размышляя по-зрелому и отбросив все сентиментальные выверты, Земля не могла терпеть, чтобы где-то еще развивалась цивилизация с неизвестными